Встреча с Господом Вселенной - Страница 11

не сознавал) для Кришны. Кришна говорит в «Бхагавад-гите», что Он находится в сердце каждого существа и если Он замечает у кого-то искреннее желание вернуться к Нему, Он Сам берет на Себя заботы о такой душе.

В конце лета мы с женой посетили знаменитый рынок дешевых импортных товаров в Портленде, где мы бродили часами, делая покупки на летние сбережения. Мы уже собирались уходить, когда я увидел большую картонную коробку, заполненную резными фигурками, высотой по 15 сантиметров: одни из них были черными, а другие — белыми и желтыми. Я остановился и взял одну из них в руки, с изумлением разглядывая ее сияющее черное лицо и большие круглые глаза, смотрящие прямо на меня. Я осмотрел каждую фигуру. Казалось, что это образцы примитивного искусства, но в то же время они производили впечатление изящной и очень тонкой работы, резко контрастирующей с кричащей грубостью их изготовления. Лица фигурок, с их пронзительными глазами и широкими Улыбками, отражали сочетание глубокой мудрости и непринужденной веселости. Это сочетание было удивительным, и я подумал о том, каким мощным и бездонным был разум мастера, изготовившего эти фигуры.

Имея при себе денег только на одну из фигур, я стоял около коробки и брал в руки то одну, то другую. Уходя, я уносил с собой Господа Балараму.

«Никто не может достичь Всевышнего и обрести самоосоз- нания, — пишет в «Источнике вечного наслаждения» Шрила Прабхупада, — без милости Баларамы. Необходима духовная сила, которая приходит к нам по Его милости. Имя Баларама означает «духовная мощь». Он изначальный духовный учитель. Духовный учитель — это представитель Баларамы, дающий духовную энергию!»

Не подозревая о том, что представляет собой эта фигура, не зная даже о том, что где-то на другом конце света Он является объектом поклонения, я поставил Его на полку над своим столом в Филадельфии, откуда в течение двух семестров Он наблюдал за моей работой, моими натужными усилиями найти какую-нибудь трансцендентную цель в жизни. Его лик, это необычное сочетание знания и блаженства, никогда не утрачивал для меня своего очарования.

Это было время социальных бурь шестидесятых. Я сочувствовал обеим сторонам, но в одинаковой мере не доверял им. Я ходил на занятия, читал книги, писал, даже читал курсы, но не видел для себя будущего в карьере ученого. («Двадцать лет учебы, чтобы тебя поставили в дневную смену», — мудро предостерегал Боб Дилан). Мои друзья принадлежали к контркультуре. По вечерам мы собирались вместе в поисках фармакологического освобождения, наблюдая распад реальности. Милые анархисты пели нам с улицы. Мы ждали конца, верили, что апокалипсис уже где-то рядом, за углом, но по каким-то причинам не наступает. Наиболее бросающимся в глаза было то, что рушились отношения, в том числе между людьми, окружавшими меня — для них будущего не существовало.

Я с головой ушел в изучение мировых религий, корпел над книгами, а моя белолицая фигурка улыбалась мне сверху. Тогда же я сделал заключение, что суть всех религий Будда изложил в трех коротких фразах. Во-первых, материальное существование— это страдание, но некоторые люди неспособны это понять. Для меня же это было более чем очевидно. Во-вторых, корень страданий лежит в наших страстях и желаниях. Я принял это на слово, полагаясь на авторитет Будды и многих других святых, принадлежащих к различным традициям. Это имело для меня большое значение. Отсюда вытекает, что я принял и третий принцип: освобождение, или избавление от страданий, приходит с искоренением порождающих их причин, т. е. желаний.

Когда я убедился в справедливости этих положений, я ста! все глубже и глубже сознавать, что жизнь, которую я вел, затягивала меня в водоворот желаний. Как контркультура, так и истеблишмент предназначались для удовлетворения материальных желаний. Они расходились только в способе. Как традиционные, так и экзотические религиозные верования приспосабливались к данной ситуации. Я не получил помощи ни от одного из них. Что касается себя самого, то я вообще не был способен управлять своими чувствами. Я хотел избавиться от всех материальных желаний и привязанностей, а между тем был не в состоянии даже бросить курить.

Какие бы иллюзии относительно возможностей материальной жизни я ни сохранял, все они рассеялись осенью после гибели в автокатастрофе моего брата, который был моложе меня на два года. Смерть сбросила завесу абстрактности и предстала передо мной в своей наготе...

Этой же осенью, пересекая университетский двор, я увидел группу поющих, одетых в шафран преданных Кришны. Эта форма миссионерской деятельности заинтересовала меня и показалась очень необычной. В следующий раз я купил у них брошюру под названием «Кто сумасшедший?» Я залпом прочел ее, но понял не так уж много. Вскоре ко мне зашел друг и сообщил, что в городе намечается нечто действительно «неординарное»: Харе Кришна — праздник любви. Ему никогда не приходилось Присутствовать при более неординарных событиях. Он зашел за Нами в воскресенье. Меня пришлось уговаривать: я не любил, к°гда кто-то нарушал спокойную атмосферу моих воскресений-

Мы припарковались на какой-то унылой улочке, по обеим сторонам которой тянулись ряды плотно пригнанных друг к другу домов, взошли по обшарпанным ступеням куда-то наверх оставили обувь