Встреча с Господом Вселенной - Страница 16

деревне. Все жители Гоку- лы в изумлении взирали на эту красавицу, которой никто раньше не видел. У нее были округлые бедра, тонкая, гибкая талия и пышная грудь. Великолепные одежды, черные косы, украшенные цветочными гирляндами, сияние бриллиантовых серег — все это зачаровало обитателей деревеньки. Пастухи были обезоружены, а пастушки думали, что это сама Лакшми, богиня удачи, пришедшая поклониться Кришне.

Никто не помешал Путане войти в дом Нанды и пройти прямо в комнату, где спал маленький Кришна. Она села у колыбели, взяла Кришну на руки и посадила Его к себе на колени. Обезоруженная ее красотой, и мягкими манерами, тем. как Путана обращалась с ребенком, няня Кришны не стала останавливать ее...

Прижав мальчика к своей груди, Путана вложила сосок прямо Ему в рот. Ведьма смазала свои соски смертельным ядом, но Кришна ухватил ее грудь маленькими ручками и стал жадно сосать. Неожиданно глаза Путаны вылезли из орбит, ее бросил о , в жар, руки и ноги конвульсивно задергались, а волосы распустились. Вскочив, она безуспешно пыталась сбросить ребенка- ;

Пронзительно крича, она выбежала из дома. Кришна, крепко вцепившись в ее грудь, высосал весь яд, но вместе с ним забрал и ее жизнь. Путана погибла, и вся её красота мигом исчезла — она стала уродливой, как и прежде. Жители Гокулы были напуганы душераздирающими криками и грохотом. Они выбежали из своих домов и увидели омерзительное мертвое тело ведьмы. Крошечный Кришна, как ни в чем не бывало, ползал по ее груди. Путана была могущественной ведьмой, в то время как Кришна — младенцем, только начинавшим ползать. Но Он обладал непостижимой силой. Ему незачем было медитировать для того, чтобы обрести могущество. В этом разница между истинным Богом и теми глупцами, которые стремятся подражать Ему.

Все столбы в Филадельфии были оклеены яркими листовками. Выходя в город, преданные настраивались все более решительно. На лекциях мы все чаще и чаще затрагивали вопросы, касающиеся имперсональной философии. Все обитатели храма единодушно решили, что я должен пойти и «расправиться с этими негодяями».

У меня были плохие предчувствия. Обстоятельства складывались не очень благоприятно. Прежде всего на этой встрече йогов я буду непрошенным гостем. Вся публика будет на их стороне. Если я буду вести себя в соответствии с этикетом, то вряд ли смогу высказать свои возражения, а если я нарушу приличия, то буду выглядеть задиристым и спровоцирую их на ответные действия.

День встречи приближался, страсти накалялись, и мне стало ясно, что ситуация подошла к драматической развязке. Необходимо было принять решение, от которого зависело, будут ли удовлетворены мои друзья. В конце концов дело надо было завершить, даже если не придавать ему слишком большого значения. Поэтому я выбрал двоих преданных, на чье хладнокровие я мог положиться, и объявил, что мы идем на эту встречу.

Уже стемнело. Мы шли по заросшим улицам, направляясь в Христианскую ассоциацию. Пройдя под высокими арками Мимо стен, обшитых ореховыми панелями, находим аудиторию. Она тускло освещена, невелика по размерам, но заполнена до отказа. Публика сидит на полу; большей частью это мужчины в голубых джинсах, фланелевых рубашках, с длинными волосами. На сцене — стол с зажженными свечами, дым благовоний клубится под потолком. Мы прокладываем путь через толпу, ощущая слабый запах марихуаны и пачули.

Мы выглядим внушительно: дхоти и курты, бритые головы, вайшнавские тилаки на лбу. Как не в чем ни бывало усаживаемся в первом ряду, слева от стола, и начинаем изучать мистических йогов.

Возле стола стоят трое молодых людей, одетых в одинаковые фланелевые брюки, белые вязаные свитера с высоким воротом. На ногах — нечто вроде мокасин. Волосы у всех подстрижены и аккуратно причесаны. Словом, выглядят они, как Пэт Бун в «Апрельской любви».

В аудитории стоит мертвая тишина — ни шепота, ни кашля. Очень серьезная публика. Многие сидят, выпрямив спины, вытянутые руки покоятся на коленях, глаза закрыты. Тихо входят опоздавшие.

Один из йогов со сложенными ладонями приветствует собравшихся и мягким, томным голосом объявляет, что программа начнется с повторения слога «ом». Публика усаживается в йогические позы. Все выдыхают: «Ом». Мы тихо читаем Харе Кришна на четках. На столе среди свечей стоит черно-белая фотография индийца, сидящего в позе лотоса, их учителя. Его глаза широко открыты, но, кроме белков, ничего нельзя рассмотреть.

Йоги повторяют мантру вместе со всеми, иногда бросая на нас взгляды. Затем двое из них бесшумно отходят в сторону и садятся. Третий обращается к залу мягким, отрепетированным тоном: «Это пробная встреча. Если аудитория заинтересуется, члены общества приедут сюда и откроют филиал». Затем он начинает рассказывать о Любви. Мы должны открыть божественному наши сердца. Он говорит о Преданности и Служении, упоминает о Смирении. То и дело он складывает перед собой ладони, бросая косвенные взгляды в нашу сторону.

Мы были обезоружены. Это те самые люди, которые развешивали афиши, но сейчас они пытаются выбить почву У нас из-под ног, рассказывая нам о преданности. Оказывается, они верят в Любовь, Служение, Преданность. Йоги даже преподнесли нам кое-что из поэзии преданности, написанной их учителем. Девушка в спортивном платье поднялась на сцену. «Мой Кришна не черен, —