Глава 21

Вайшампаяна сказал:

1-7. И вот ранним утром, когда наступило время отправиться в лес, мудрый царь Дхритараштра, сын Амбики, призвал Пандавов и, почтив, как полагается, вместе с Гандхари этих героев, повелел, чтобы брахманы, искушенные в Ведах, совершили жертвоприношение в полнолуние (месяца) Карттика. Поместив впереди себя жертвенный огонь, прикрывшись мочалом и шкурой оленя, царь в окружении женщин покинул свои покои. Едва владыка людей Вайчитравирья тронулся в путь, вскричали жены кауравов, а с ними женщины Пандавов и другие из царского рода Кауравы. Затем царь, Индра людей, яркими цветами и жареным рисом воздал почести дому, наделил имуществом всех слуг и, отпустив их, направился (в лес). Тут царь Юдхиштхира, в трепете сложив почтительно ладони, со слезами в голосе, громко, навзрыд запричитал: "О великий царь-праведник! Куда собираешься ты?" - и пал на землю. Тогда Арджуна, первый из бхаратов, снедаемый тяжкой мукой, то и дело вздыхая, воскликнул, обращаясь к Юдхиштхире: "Не надо так (горевать)!" и, сам пребывая в тоске, подхватил и удержал (своего брата).

8-13. Герои Врикодара, и Пхальгуна, двое сыновей Мадри, Видура, Санджая, сын вайшьи (Юютсу) с Гаутамой, а также Дхаумья159 и брахманы шли рядом (с ними), едва сдерживая слезы. Кунти своей рукой, покоившейся на плече Гандхари, которая шла с остановившимся взором, поддерживала ее, а царь Дхритаращтра решительно ступал, приобняв рукою Гандхари за плечо. И Кришна-Драупади, и Ядави, и Уттара с маленьким сыном, и Каурави Читрангада160, и какие-то другие женщины отправились в путь вместе с царем и (сопровождавшими его) женщинами. Звуки их плача были подобны, о царь, громким горестным крикам курари161. Всюду падали (без чувств) женщины (из разных варн) - брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр. Горожане в Городе, названном в честь слона, были безмерно опечалены уходом (Дхритараштры), о царь, подобно тому, как некогда в Собрании кауравов - уходом Пандавов (после проигрыша) в игре162. Красавицы, которых при том Индре мужей никогда не видели ни солнце, ни месяц, терзаемые горем, высыпали на царский тракт, когда Индра кауравов удалялся в великий лес.

Такова в "Книге о жизни в обители" великой "Махабхараты" двадцать первая глава.