Глава 103

Санджая сказал:

Когда зашло солнце, меж тем как они [еще] сражались, зловещие сумерки наступили, и уже мы не видели поля боя. Тогда царь дхиштхира, видя, что смерклось, о Бхарата, и что, Бхишмой, сокрушителем недругов, истребляемое, повернуло вспять его войско, бросая оружие, лишь о бегстве помышляя, и неистового Бхишму видя, преследующего на поле боя великих воителей, и Сомаков, побежденных, павших духом великих воителей, задумался и, какоето время поразмыслив, подал знак к отступлению. И отступил тогда со своими войсками царь Юдхиштхира. Также отступили тогда и твои войска. Затем, отведя оттуда войска, расположились на отдых великие воители, о лучший из куру, ранами в битве покрытые. Но, размышляя о подвигах Бхишмы в сражении, никак не могли тогда обрести покоя Пандавы, Бхишмой уязвленные. А твои сыновья воздали почести Бхишме, победившему в бою пандавов со сринджаями, и восхвалили его, о Бхарата, и он расположился на отдых вместе с куру, изъявлявшими радость повсюду. Тогда наступила ночь, все существа в забытье погружающая. В начале той страшной ночи Пандавы с вришнийцами и необоримые сринджаи собрались на совет. И все они, великомощные, держали совет, смятенья чуждые, в принятии решений искушенные, о том, что в наступившее время для них всего благотворней [будет]. Тогда царь Юдхиштхира, посовещавшись некоторое время, о повелитель, обратившись к Васудеве, так ему сказал: «Ты видишь, о Кришна, как великий духом Бхишма, грозный мощью, топчет мое войско, словно слон — заросли тростников. Мы же на него, великого духом, взоры поднять не смеем, когда слизывает он рати, как пылающий огонь. Поистине великому и ужасному змию Такшаке, яда исполненному, подобен блистательный Бхишма в битве, о Кришна, когда с острым оружием, с луком в руках мечет он на поле брани отточенные стрелы. Можно победить гневного Яму или властелина богов с ваджрою в руке, Варуну, Носителя петли, Владыку богатств с его палицей, но Бхишму, ярости преисполненного, в великой битве победить невозможно! И получается, о Кришна, что низвержен я в пучину горя, по слабости рассудка моего к Бхишме в бою подступивший. Я удалюсь в леса, о необоримый, благом будет мой уход туда. Не тешит меня битва, о Кришна, ведь всякий раз нас Бхишма сражает. Как в пылающий огонь летящий мотылек только смерть [там] найдет, так и я, к Бхишме приблизившийся. К гибели влекусь я, ради царства доблесть являя, также и братья мои, герои, стрелами жестоко уязвляемые. Из-за братской любви ко мне потеряли они царство, также из-за меня и Кришна [Драупади] пострадала, о Губитель Мадху. Очень дорожу я жизнью, ведь жизнь трудно сохранить сегодня. Жизнь, оставшуюся мне отныне, проведу я, высшей добродетели [посвятив]. Если заслуживаю я вместе с братьями твоей милости, о Кешава, то, что не противно долгу моему, объяви мне, о Кешава!»

Вняв той весьма пространной речи его, состраданием движимый, отвечал тогда Кришна, Юдхиштхиру утешая: «О сын Дхармы, не предавайся скорби, о верный [своим] обещаниям, есть у тебя твои братья, непобедимые герои, врагов губители! Ветру и Огню равны мощью Арджуна и Бхимасена, сыны Мадри доблестны оба, как Владыка Тридцати. Меня тоже считай, дружбы ради я готов сразиться с Бхишмой, чего не сделаю я, о царь, по твоему указанию в великой битве! Я убью Бхишму в бою на глазах у сынов Дхритараштры, вызов бросив мужу-быку, если не хочет того [сделать] Пхальгуна. Если [только] с убиением Бхишмы, о царь, ты видишь победу [одержанной], я с одной [моей] колесницей готов сегодня же сразить старого деда куру. Виждь отвагу мою, о царь, — как у великого Индры в битве! Я повергну его с колесницы, [если даже] великое оружие он пустит в ход. Кто враг сынам Панду, тот и мне враг, несомненно, кто за меня, тот и за тебя, кто мои, те и твои! Твой брат — мой друг, свойственник и ученик, собственную плоть готов я отсечь и отдать ради Арджуны, о владыка земли! И он, муж-тигр, готов жизнь отдать за меня. Уговор наш таков, друг мой: выручаем друг друга. Только прикажи, о властелин царей, — и я приду на помощь. Некогда в Упаплавье дал обещание Партха в присутствии Улуки, что сразит сына Ганги. О тех словах мудрого Партхи мне можно бы и умолчать, и, если разрешит мне Партха, я [сам] готов исполнить это обещание, не сомневайся. Но все же Пхальгуне определено это бремя в битве. Он убьет в сражении Бхишму, завоевателя вражеских городов. Партха, если захочет, может совершить невозможное на поле битвы. Даже Тридцать [богов] со всею их мощью, с дайтьями и данавами соединившихся, сразить может Арджуна в бою, что говорить о Бхишме! Не на той стороне, что полагается ему, великий мужеством Бхишма, сын Шантану, лишился он духа, мало жить ему осталось, и не ведает он теперь, что делать должен».

Юдхиштхира сказал:

Так оно и есть, о мощнорукий, как ты говоришь, о Мадхава! Ибо никому из них не хватит силы противостоять ярости твоей. Несомненно, обрету я все, что пожелаю, о муж-тигр, под твоим покровительством пребывая, о великомощный. Самих богов с Индрою [во главе] могу победить я в битве, о лучший из победоносных, когда ты, о Говинда, — покровитель мой. Что мне [тогда] в великом сражении Бхишма? Но я не дерзаю обратить в неправду твои слова, как ни важно для меня собственное дело. Окажи мне помощь, не сражаясь, как было условлено, о Мадхава! Но некий договор заключил со мною Бхишма, о Мадхава: «Я помогу тебе советом, сражаться же [за тебя] никак не буду. За Дурьодхану я буду сражаться, истинно [говорю тебе]». Так [сказал он мне], о властитель. Ведь он и царства мне даятель, и совета, о Мадхава. Потому все вместе с тобою [пойдем] еще к Деваврате, спросим о средстве убить его, о Губитель Мадху. Так идем скорее к Бхишме, высочайшему мужу, если по душе тебе [это], о потомок Вришни, спросим совета у Кауравы. Благое слово он скажет и правдивое, о Джанардана. Как он скажет, о Кришна, так я и сделаю в бою. Обету верный, он и победу, и совет нам дарует, он нас взрастил, детей, отца лишенных. И если старого деда, того, кто для [нашего] отца [был] дорогим отцом, я убить хочу, о Мадхава, — будь он проклят, кшатрийский удел!

Санджая сказал:

Тогда молвил, о великий царь, ему, отраде куру, потомок Вришни: «Всегда мне по душе то, что ты говоришь, о мощнорукий. Умудрен [в боях] Деваврата, одним взглядом уже испепеляет Бхишма [врагов]. Ступай к сыну Стремящейся к океану, спроси о средстве убить [его]. Правду он молвить изволит, особенно если ты его спросишь. Мы пойдем туда, чтобы спросить [об этом] деда куру, поклонимся ему и спросим у него совета, о Мадхава. Он даст нам совет, и мы последуем ему в сражении с врагами». Так посовещавшись, герои Пандавы, о старший брат Панду, отправились все вместе и [с ними] мужественный Васудева к обители Бхишмы, оставив оружие и доспехи. Войдя тогда к Бхишме, о великий царь, Пандавы склонили головы перед ним, воздавая почести ему, о бык среди бхаратов, поклонившись ему, они отдались под его покровительство. Сказал им [тогда] мощнорукий Бхишма, дед куру: «Добро пожаловать, о потомок Вришни, добро пожаловать, о Завоеватель богатств. Добро пожаловать и сыну Дхармы, Бхиме, обоим близнецам. Что могу я нынче сделать ради умножения радости вашей? Всей душой готов я это сделать, как бы ни было трудно оно». Когда сказал им так сын Ганги благожелательно снова и снова, слово молвил ему удрученный душою Юдхиштхира, сын Дхармы: «Как нам победить, о знаток Закона, как нам обрести царство, как избежать истребления народа, скажи мне, о властелин! И да откроешь ты нам сам средство для убиения твоего, и как нам, о царь, противостоять тебе в бою! Ведь нет у тебя ни крошечного даже уязвимого места, о дед куру, и в битве видят тебя всегда с луком, [вращаемым] по кругу! Как ты берешь и нацеливаешь [стрелы], натягиваешь лук — нам не уследить, о мощнорукий, когда предстаешь ты на колеснице, словно солнце, сражающий мужей, коней, колесницы и слонов, о губитель вражеских героев! Кто тот муж, что дерзнет убить тебя, о бык среди бхаратов? Изливая мощные ливни стрел, о высший муж, ты ведь к гибели ведешь мою могучую рать. Как победить мне тебя в бою, как овладеть царством либо как войско обезопасить, о том, о дед, поведай мне!» Тогда, о старший брат Панду, обращаясь к Пандавам, сын Шантану молвил: «Никогда, о сын Кунти, пока я остаюсь в живых на поле брани, не видеть вам успеха, истинно говорю тебе! Но, когда я буду побежден в битве, вы непременно одержите победу над Кауравами. Скорее сразите меня, если желаете победы в бою. Я разрешаю вам, о сыны Притхи, разите, сколь вам угодно! Это хорошо как раз, я думаю, что вы [настолько] знаете меня. Убьют меня, и всё убьют, поэтому пусть оно так и свершится!»

Юдхиштхира сказал:

Поэтому поведай нам о средстве, которым мы можем в битве победить тебя, что гневен в бою, словно [сам] бог смерти с жезлом в руке. Можно победить Держателя ваджры и Варуну и также Яму, но тебя в битве победить невозможно — даже богам и демонам с Индрою вместе!

Бхишма сказал:

Правда, о мощнорукий, то, что ты сказал, о сын Панду: невозможно победить меня в бою даже богам и демонам с Индрою вместе, когда я с оружием наготове и держу [свой] превосходный лук, но если я в бою положу оружие, о царь, убьют меня великие воители. Но с теми, кто бросил оружие, упал, уронил доспех или знамя, обратился в бегство, испугался, кто восклицает: «Сдаюсь!» — с женщиной, с носящим женское имя, с калекой, с единственным сынком, с недостойным, с безобразным — не по душе мне сражаться. И узнай, о Партха, о решении, уже прежде мною принятом: если неблагоприятный знак я увижу, ни за что сражаться не стану. Есть у тебя в войске, о царь, великий воитель Шикхандин, сын Друпады, воинственный, храбрый, в боях победоносный. Он был женщиной прежде, потом обрел мужское естество — вы знаете все о том, как оно было. Пусть Арджуна, герой, в бою поставив впереди Шикхандина, тотчас поразит меня стрелами, к нему вплотную [держась]. При таком неблагоприятном знамении — особенно [когда оно] в образе бывшего прежде женщиной — ни за что не захочу я биться, [даже будучи] с оружием в руках. В это время, приблизившись, пусть немедля Завоеватель богатств, сын Панду, поразит меня насмерть стрелами отовсюду, о бык среди бхаратов! Ибо никого я не вижу в мирах, кто мог бы меня, готового [к бою], сразить, кроме Кришны, великого судьбою, либо Завоевателя богатств, сына Панду. Поэтому, выдвинув вперед ко мне кого-нибудь другого, да повергнет меня Бибхатсу, и тогда за тобою будет победа. Сделай так по реченному мною слову, о сын Кунти, и тогда победишь ты сошедшихся в бою сынов Дхритараштры!

Санджая сказал:

Затем, почтив Бхишму, деда куру, с [его] позволения вернулись сыны Притхи к своему стану. После сказанного сыном Ганги, иному миру себя обрекшим, горем терзающийся Арджуна со стыдом так молвил: «С дедом, высшим, старшим в роду, совершенным в мудрости, вещим, как я буду сражаться на поле брани, о Мадхава? В детстве, о великомудрый Васудева, я, мальчик, бывало, весь запылившийся, играя, взбирался ему, великому духом, на колени и марал его, о старший брат Гады. Батюшкой я называл его, отца [нашего] отца, великого духом Панду. "Не батюшка я тебе, я — батюшка отцу твоему, о Бхарата", — говорил он мне в детстве. Как же я могу убить его? Ладно, пусть истребят мое войско, я не буду сражаться с великим, победа ли ждет меня или гибель. Или как ты полагаешь, о Кришна?»

Преславный Кришна сказал:

Ты обещал прежде, о Джишну, сразить Бхишму в битве. Как же, о Партха, долг кшатрия блюдя, ты не убьешь его [теперь]? Повергни его с колесницы, о Партха, как древо, громом пораженное! Пока не убьешь в бою сына Ганги, победы для тебя не будет! Предопределено это уже богами и свершится помимо воли твоей. Убьет Бхишму сын Индры, так оно [будет], и не иначе! Ведь трудноодолимого Бхишму, богу смерти подобного, пасть разверзшему, никто, кроме тебя, убить не может, даже сам Громовержец. Порази Бхишму, о мощнорукий! И выслушай слово мое о том, что сказал некогда Шакре великомудрый Брихаспати: «Даже старшего, о Шакра, даже достоинствами наделенного, если со злым намерением он как убийца приходит, надо убить!» Вечным остается этот закон для кшатриев, о Завоеватель богатств: должно им сражаться, защищать [подданных] и приносить жертвы, злобы [ни к кому] не питая!

Арджуна сказал:

Шикхандин конечно же будет погибелью Бхишмы, о Кришна! Ибо всегда, едва завидев Панчалийского, Бхишма отвращается от него. И мы, Шикхандина поставив во главе, средством таким повергнем сына Ганги — так я мыслю. Других великих лучников [врага] я отброшу [моими] стрелами, Шикхандин же, лучший из сражающихся, приблизится [тогда] к Бхишме. Ты [сам] слышал от предводителя куру, что не станет он убивать Шикхандина, ибо девою тот родился в прошлом, [только] потом превратился в мужчину.

Санджая сказал:

На том и порешив, Пандавы вместе с Мадхавой взошли, мужи-быки, каждый на свое ложе.