Глава 46

Санджая сказал:

Когда установлено было первое перемирие в войсках, о бык среди бхаратов, меж тем как в неистовство такое впал Бхишма и возрадовался Дурьодхана, Царь справедливости с братьями со всеми и со всеми царями вместе подступил затем поспешно к Джанардане. Высшей чистотою наделенный, о поражении размышляя при виде доблести Бхишмы, о царь, он молвил потомку Вришни: «О Кришна, взгляни на великого лучника Бхишму, грозного и доблестного, что стрелами войско мое испепеляет, как огонь летом — сухостой! Можем ли мы взор поднять на него, великого духом, что продолжает палить мое войско, как огонь, жертвенным маслом питаемый? Ведь при виде этого мужа-тигра, луком вооруженного, великомощного, бежит врассыпную мое войско, стрелами поражаемое. Скорее победить можно в битве Яму гневного и Держателя ваджры, самого Варуну с его петлею либо Куберу, булавы носителя, но Бхишму, великого пыла исполненного, победить невозможно, великомощного. Так вышло, что в бездонной пучине Бхишмы тону я, судна лишенный! По скудоумию собственному выступил я против Бхишмы, о Кешава. Удалюсь [теперь] в лес, о Говинда, лучше там мне жить, но не предавать сих властителей земли смерти [в образе] Бхишмы. Истребит войско мое, о Кришна, Бхишма, великий знаток оружия! Как мошки летят в пылающий огонь, так точно к истреблению идет мой люд военный. Ради царства вышедший на бой, к погибели влекусь я [ныне], о потомок Вришни! И братья мои, герои, измучились, терзаемые стрелами, ради меня, из-за любви братней отторгнутые от царства и от счастья тоже! Премного ценю я жизнь, ибо нелегко сохранить ее нынче. И на оставшуюся мне жизнь суровому подвижничеству я предамся, но не допущу убиения в битве друзей моих, о Кешава! Тысячи многие умерщвляет, отдыха не зная, воителей моих, лучших из бойцов, небесным оружием своим Бхишма. Что же еще остается мне делать, скажи немедля, о Мадхава! Я вижу, что Савьясачин в битве словно бы и не участвует. Один только

Бхима бьется изо всех сил, долгорукий, мощь длани своей напрягая, о долге кшатрия помнящий. Палицей, сражающей героев, творит он, высокий помыслами, нелегкий труд свой, сколько рвения хватает, средь слонов, коней, колесниц и пехотинцев. Но в честном бою, о достойный, не уничтожить ему вражеское войско, о герой, и за столетия. Друг твой — [вот кто] единственно искушен [достаточно] во владении оружием, но равнодушно он взирает на то, как истребляют нас Бхишма и великий духом Дрона. Небесное оружие Бхишмы и Дроны, великого духом, применяемое снова и снова, испепелит всех кшатриев! О Кришна, страшно разъяренный Бхишма со всеми царями [своими] в союзе истребит нас наверняка, такова доблесть его. О ты, владыка йоги, узри того великого лучника, великого воителя, который сможет усмирить Бхишму в бою, как туча — пожар лесной! И милостью твоею, о Говинда, Пандавы, когда погибнут их враги, возрадуются с родичами вместе, царство свое возвратив!≫ Так молвив, погрузился в раздумье сын Притхи, высокий помыслами, и долго затем пребывал в скорби глубокой с сердцем, горестью сокрушенным. Видя, как с сердцем, горем убитым, томится в печали сын Панду, проговорил тогда Говинда, всех Пандавов ободряя: «Не печалься, о лучший из бхаратов, не должно печалиться тебе, чьи братья — герои вселенной, лучники!

И я — [твой] соратник, и Сатьяки, великий воитель, и умудренные возрастом Друпада с Виратой, и Дхриштадьюмна, внук Пришаты, а также все цари с войсками, о лучший из царей, уповают на милость твою и преданны тебе, о владыка народов! Вот внук Пришаты, всегда стремящийся к благу твоему, Дхриштадьюмна великомощный, что рад угодить тебе, водительство обретший над полками, вот могучерукий Шикхандин — то Бхишмы погибель поистине!»

Выслушав это, царь молвил затем среди собравшихся Дхриштадьюмне, великому воителю, и внимал ему Васудева: «О Дхриштадьюмна, преклони слух к тому, что я скажу тебе, о достойный. Да не останется без внимания речь, произнесенная мною. С одобрения Васудевы стал ты моим полководцем; как некогда для богов им утвердился Картикея, так же и ты, о муж-бык, — предводитель полков панду. Так рази же Кауравов, явив отвагу, о муж-тигр, а я последую за тобой, как и Бхима, и Кришна, о достойный, и оба сына Мадри вместе, и сыны Драупади в боевом снаряжении, и другие, главные из царей, о муж-бык!» Тогда, всем поднимая дух, отвечал Дхриштадьюмна: «Издавна определил Шамбху быть мне, о сын Притхи, губителем Дроны. Так я и буду противостоять нынче в битве Бхишме и Дроне, Крипе, Шалье, Джаядратхе, всем в битве кичливым, о властитель земли!» И вскричали великие лучники Пандавы, боем опьяненные, когда воспрянул [пред ними] предводитель царей, внук Пришаты, истребитель врагов. Сын Притхи молвил затем внуку Пришаты, в сражении предводительствующему: «Боевой строй, Заревой каравайкои именуемый, всех врагов со|фушающии, — некогда, во время воины богов и демонов, Индре рассказал о нем Брихаспати, — построй его как должно, гибельный для вражеских ратей, чтобы, невиданный прежде, узрели его цари и [все] куру вместе с ними!» Когда сказал ему так божественный муж, как [богу] Вишну [прежде] Носитель ваджры, на рассвете он поставил впереди всех войск Завоевателя богатств. Движущийся путем Солнца, чудно прекрасен был его стяг, что сработан был Вишвакарманом по велению Многочтимого. Украшенный лентами цветов оружия Индры, словно по воздуху плывущий, подобный граду гандхарвов в воздухе, он, казалось, приплясывал, следуя ходом колесницы, о достойный. И Партха тем драгоценным [стягом], и тот Владетелем лука Гандивы [взаимно] возвышены были, как Самосущий — Солнцем. Главою [строя] стал царь Друпада, большим войском окруженный, а Кунтибходжа и Чедиец глазами были, о владыка народов. Дашарны и праяги с отрядами дашераков, жители побережий и кираты [стали] где шея, о бык среди бхаратов, а спиною был вместе с патаччарами и хундами, о царь, также пауравами и нишадами — Юдхиштхира. Крылья же — Бхимасена и Дхриштадьюмна, внук Пришаты, сыны Драупади, и Абхиманью, и Сатьяки, великий воитель. Пишачи и дарады, пундры с кундивишами, мадаки и ладаки, также танганы и дальние танганы, бахлики и также титтиры, чолы и пандьи, о Бхарата, — эти народы, о царь, к правому крылу примыкали. Огневики, джагаттунды и пуродаши, о Бхарата, шабары и тыквопийцы, ватсы вместе с накулами, Накула и Сахадева — к левому краю примыкали. Десять тысяч колесниц было на крыльях, а в голове — миллион, десять миллионов и двадцать тысяч — спина, в шее — миллион и еще семьдесят тысяч. По краям, на протяжении и на самых кончиках крыльев шли слоны, о царь, словно движущиеся покрытые горы. Тыл защищали Вирата с Кекаями, и царь Каши, и Шибиец с тридцатью тысячами колесниц. Так построив этот великий строй, о Бхарата, стояли Пандавы, снаряженные для битвы, дожидаясь восхода солнца, и чистые, яркие, как солнце, блистали их огромные белые зонты на слонах и колесницах.