Глава 57

Санджая сказал:

Сын Дроны, Бхуришравас, Шалья и Читрасена, о достойный, а также сын Самьямани сражались с сыном Субхадры. И люди видели, как противостоял он один пятерым отважнейшим мужам-тиграм, словно львенок слонам. И ни один из них не был равен сыну Кришны ни в меткости ударов, ни в храбрости, ни в дерзновении, ни также в проворстве в обращении с оружием. Видя, что идет в наступление на поле боя сын его, врагов укротитель, львиный рык испустил готовый к битве Партха. И, видя, как внук твой то войско подавляет, о владыка народов, со всех сторон окружили его, о повелитель царей, твои [воины]. На рать сынов Дхритараштры он, печалящий врагов, напал беспечно, сын Субхадры, на удаль и силу [свою полагаясь]. И являлся взорам на поле брани лук великий его, бьющегося с врагами, блеском солнцу подобный, и проворно он управлял им. Он пронзил сына Дроны одной стрелой, а Шалью — пятью и восемью срубил знамя Самьямани, и острой стрелою он рассек великое копье с золотым древком, змееподобное, пущенное в него сыном Сомадатты. Отразив посылаемые сотнями ужасные стрелы Шальи, сьш Арджуны сразил в бою его коней. И Бхуришравас, и Шалья, сын Дроны, Самьямани Шала в смятении [уже] не наступали на сына Кришны, испытавшие мощь его рук. Тогда, о повелитель царей, тригарты и мадры с кекаями — числом три- дцать пять тысяч — по велению твоего сына, в науке стрельбы из лука искушенные отборные воины, неодолимые в бою для врагов, окружили обуянного жаждой убийства Увенчанного с сыном. И царевич панчалов, полководец, победитель недругов, увидел там, о царь, что осадили обоих воителейбыков, отца и сына. Сопровождаемый многотысячными полчищами слонов и колесниц и сотнями тысяч конников и пехотинцев сопровождаемый, разгневанный, лук напрягая и рать [свою] воодушевляя, двинулся врагов истребитель на войско мадров и на кекаев. И та рать, ведомая славным и уверенным стрелком из лука, с ее колесницами, слонами и конями блистала, готовая к бою. Царевич панчалов, о радость куру, наступающего на Арджуну сына Шарадвана тремя стрелами поразил в грудь у ключицы. Потом десятью и еще десятью стрелами сразил он мадров и, ликующий, стрелою бхалла убил одного коня у Критавармана, а стрелою с широким лезвием на конце убил истребитель врагов Даману, наследника Пауравы, великого духом. Тогда внук Самьяманы пронзил свирепого в бою царевича панчалов тридцатью стрелами и десятью — его колесничего. А тот великий лучник, [столь] сильно уязвленный, облизывая уголки губ, необычайно острою стрелою бхалла рассек лук его, и тут же поразил его двадцатью пятью, о царь, и убил его коней и обоих боковых колесничих. И на колеснице, коней лишенной, стоя, взирал, о бык среди бхаратов, внук Самьяманы на сына великого духом царя панчалов. Схватив [затем] железный меч, превосходный, великий страх наводящий, поспешил он, пеший, к стоящему на колеснице сыну Друпады. Его, словно низвергающийся поток, словно змия, налетающего с поднебесья, словно Смерть, подступившую в срок, с мечом, вырванным из ножен, блеском оружия словно пламенеющего, нападающего, как ярый слон, узрели там Пандавы и Дхриштадьюмна, внук Пришаты. И ему, стремящемуся навстречу с острым мечом в руке и щитом прикрывающемуся, когда, миновав расстояние полета стрелы, приблизился он к колеснице, палицею разбил немедля голову полководец, сын царя панчалов, гневный. И, блистающий меч и щит от стрел выронив из рук, пал он стремглав, убитый, на землю. И, ударом палицы его убив, обрел высокую славу сын царя панчалов, великий духом, грозный мощью своей. Когда же пал великий лучник, царевич, великий колесничный боец, громкие возгласы горести раздались среди войска твоего, о достойный. Тогда сын Самьяманы, видя, что сын его убит, стремительно бросился на царевича панчалов, в битве свирепого. И все цари, куру и пандавы, зрели, как сошлись в бою те оба героя, избранные из колесничных воинов. Тогда гневный сын Самьяманы, сокрушитель вражеских героев, поразил внука Пришаты тремя стрелами, словно стрекалами великого слона. И Шалья, блистающий в сражении, поразил, гневный, храброго внука Пришаты в грудь. И завязался бой.