Глава 1

Санджая сказал:

Тогда те витязи вместе направились к югу и ко времени заката достигли становища (Кауравов). Здесь они распрягли лошадей поспешно, охваченные страхом, и только, забравшись в укромное место, поуспокоились, о земли владыка! Они расположились безопасно неподалѐку от войскового стана. Обезображенные, исколотые, израненные острым оружьем, тяжко и жарко дышали, всѐ думая о Пандавах; Но услышав ужасные, победные крики Пандавов, боясь преследования, гонимые страхом, они вновь куда видно бежали. Их мучила жажда, быстро в пути истомились их кони. Великим лучникам, в пылу возмущения, гнева хоть и не терпелось отмстить за убийство раджи, но хотя бы краткий отдых был им нужен.

Дхритараштра сказал:

            О Санджая, невероятное дело совершил тогда Бхима: он сына моего свалил, обладавшего силой десяти тысяч хоботоруких, неуязвимого ни для каких существ, крепкого, словно алмаз, молодого, В схватке Пандавы убили моего сына, Санджая! О сын Гавальгана, того, что мне поведали люди, перенести я не в силах: Сойдясь в битве с сыновьями Притхи, мой сын был повержен! Не из железа ли сердце моѐ, Санджая, что при вести о гибели ста моих сыновей, на тысячу частей оно не разорвалось? Что станется с престарелой четой, если все сыновья убиты? Ведь я не в силах противостоять делу Пандавов! Будучи раджей и отцом раджи, по своей воле жил я, Санджая, Став же слугой сына Панду, как буду я жить по его приказаньям? Всей замлѐй я правил, главенствовал над всеми, Санджая, Всю сотню моих сыновей он один уничтожил! Сбылось правдивое слово того махатмы Видуры, Исполнилось то слово на моѐм сыне, Санджая!         На побегушках у Бхимы мне быть, что ли? Тянуть без конца работу? Как слушаться мне его приказаний, Санджая? Сынок, после того, как мой сын Дурйодхана был убит беззаконно, Критаварман, Крипа и отпрыск Дроны что предприняли, Санджая?

Санджая сказал:

            О раджа, после гибели твоих (сынов), отъехав недалеко, они увидали ужасный лес, лианы оплетали разные его деревья. Истомлѐнные, они скоро достигли его на своих лошадях превосходных, и в час заката остановились близ огромного леса. Он был излюблен стадами ланей, населѐн стаями птиц разнообразных. Затенѐн всевозможными деревьями, лианами, различными хищниками посещаем, изобиловал водоѐмами, разнообразные цветы его украшали, синими лотосами густо заросли сотни его озерец. Проникнув в тот страшный лес, они по сторонам озирались И тысячи ветвей тенистой смоковницы там увидали. Тогда, приблизясь к смоковнице, те великоколесничие, о раджа, Лучшие из двуногих, увидали лучшего из царей леса. Сойдя с колесниц, они распрягли лошадей, о владыка, совершив омовенье по обряду, в сумерках там пребывали. Когда за лучшую из гор зашѐл Творец света, (взошѐл) Водитель всего преходящего мира. Ночь наступила. Царя планет загорающиеся звѐзды украшали, Как светлое облачко он сиял в небе, всѐ озаряя. Зарыскали в поисках добычи существа, бродящие ночью, Во власть сна ушли твари дневные. Безмолвие ночных существ было крайне зловещим, Ужасные хищники радовались, когда ночь настала. В начале той страшной ночи, преисполненные скорби-печали, Критаварман, Крипа и потомок Дроны вместе на землю опустились. Там, близ смоковницы, поникнув долу, они скорбели, О наступившей гибели Кауравов и Пандавов. Чтобы уснуть, они на твѐрдой земле распростѐрлись, Усталостью изнурѐнные, израненные разным оружьем. Попав во власть сна, великоколесничие Крипа и владыка Бходжей, Достойные счастья, не заслужив такого несчастья, ночью оба на голой земле лежали. Когда они заснули, о махараджа, преисполненные усталости, горя, Многодостойные, беззащитные, приняв землю за ложе, сын Дроны, попав во власть гнева и жажды мести, Не спал вздыхая, шипя, как змей, о Бхарата! Сжигаемый яростью, он сна не принял, обозревал вокруг Долгорукий тот лес, ужасный видом. Обозревая лес ненависти, разных существ полный, мощнорукий смоковницу, птицами унизанную увидел.       На ней тысячи ворон эту ночь проводили — спокойно спали, по отдельности разместясь, о Каурава! Когда вороны спали так безмятежно, он вдруг заметил подлетающую (к ним) сову, страшную видом. Сова-пингала, огромная, желтоглазая, с мощным клювом, Пестроперая, быстрая, хищная, устрашающе закричала. Мягкий шум произведя, как бы с яйцерождѐнными сливаясь, Подтянула к себе ветвь смоковницы, Бхарата, и, опустясь на ту ветвь смоковницы, птица «птичья смерть» великое множество спящих птиц поубивала. Одним она стремительно головы отрывала, другим — крылья, А некоторым ноги переломала, ногами сражаясь. Сильная, мгновенно убивала всех, кто ей на глаза попадался. Телами и членами (убитых) птиц, о Владыка, вокруг смоковницы вся земля была покрыта. Растерзав тех ворон, сова торжествовала, расправясь с врагами по своему желанью, о врагоубийца! Увидав такой образ действия, совой осуществлѐнный ночью, всё, что произошло, сын Дроны, применяя к себе, в одиночку обдумал: «мне той птицей в битве пример показан, гибели врагов приспело время, так я мыслю. Ныне убить победителей Пандавов мне невозможно — они сильны, уверены в достижении цели, искусны в битве, Но убить их я поклялся в присутствии раджи. Мотылѐк, летя вокруг огня, найдѐт в нѐм свою гибель! Гибель (одиночки) воина, соблюдающего все правила битвы, несомненна! Через обман да будет мне удача, а врагам — великая гибель! Раньше сомнительно было достижение цели, теперь же станет несомненным! Многие люди, искушѐнные в законах, это весьма оценят. Что же здесь сказано мною, что осуждать и порицать станут люди? Мужчина, кшатрий должен выполнять требуемое долгом, кто отвращается от долга, тот бывает всеми порицаем и навлекает на себя позор всѐ больше и больше. В беде, искушѐнные в законах Пандавы употребляли приѐмы, ради (знания) которых, размышляющие о Дхарме, слушают древние песнопенья. Цель Дхармы возвещена в шлоках мудрыми, зрящими Правду: "Переутомление, разрозненность войска, время принятия пищи используются врагами; силу врага надо сломить сопротивлением, проникновением (в их лагерь) Среди ночи, спящих, обессиленных уничтожать их надо! У кого войско разбито, неспособно сражаться, пусть тот удвоит свои усилья!" И вот, таково решение: ночью я совершу убийство спящих пандавов и панчалийцев!» Отважный сын Дроны в жестокой мысли с каждой минутой всѐ больше утверждаясь, приняв решенье, разбудил спящих — брата матери и владыку бходжей также. Разбуженные многосильные махатмы Крипа и владыка бходжей, оба, стыдясь вероломства, окончательного ответа (ему) не дали.

Тогда Ашваттхаман, поразмыслив минутку, сказал, захлѐбываясь слезами: «Убит Дурйодхана раджа, первый из витязей многомощных, Из-за которого мы непрестанно с Пандавами враждовали! Чистый, отважный, одинокий, он, повелитель одиннадцати ратей, пал от руки Бхимасены, применившего много подлых уловок. В бою подлым Врикодарой совершена превеликая мерзость: он толкнул ногой чело головы, окрапленной (на царство).

Тогда закричали панчалы, плясали, хохотали, дули в раковины, стократно ликуя, били в барабаны! Литавров звон, смешанный с рѐвом раковин ужасным, В воздухе возник и как бы наполнил стороны света! Ржанье лошадей, слонов мощные трубы, Львиные рыки воителей оглушительно звучали. Это те, что возвращаются в свой стан, ликуя, поднимают шум на востоке; Доносится грохот колѐс их колесниц — от него встают волосы дыбом. Пандавы так изничтожили сторонников Дхритараштры, Что лишь трое нас уцелело в этом великом сраженье! Некоторые (из) павших обладали силой сотни хоботоруких, другие были знатоками всех видов оружья, и всѐ ж они были убиты Пандавами — по превратности Времени, полагаю! Поистине, так бренно существование разве не по той же причине? Но поскольку ими совершены (подвиги), невиданные (раньше), желательно совершение трудновыполнимых дел и нами. Если ваше сознание не помрачено заблужденьем, что благо для нас в этой великой беде, — скажите!