Глава 50

Дхритараштра сказал:

Все эти (герои), названные тобою, преисполнены великой отваги но вместе взятые равны одному Бхиме. Ведь перед Разгневанным Бхимой, о сын мой, рождается у меня великий страх, словно у туч перед Разъяренным тигром. Я бодрствую все ночи, глубоко вздыхая, о сын мой. Я испытываю страх перед Врикодарой, точно перед львом-Ведь могучерукий, по мощи своей равен самому Шакре, и я не вижу в этом войске (никого) кто мог бы противостоять ему в бою. Неистовый в гневе и непреклонный во вражде тот сын Кунти и Панду не смеется даже в шутку, он безумствует от ярости, бросает косые взгляды и говорит громовым голосом. Безмерно стремительный и отважный, могучерукий и всесильный, он причинит в бою гибель моим глупым сыновьям. Ведь Врикодара, тот бык из рода Куру, кружа своей палицей, подобно Богу смерти с булавою в руке, (сокрушит их всех), скованных (от нанесенных ударов) онемением бедер. Я вижу мысленным взором страшную палицу из хорошо закаленной стали, украшенную золотом, нависшую, словно проклятие Брахмы.

Как лев, преисполненный силы, среди стад животных, так и Бхима будет рыскать среди отрядов моих войск. Он один (среди пандавов) проявлял всегда жестоко свою силу против всех моих сыновей. Слишком прожорливый и буйный чрезмерно, он даже в детстве всегда был свирепым. Сердце мое содрогается (при мысли), что еще в детстве Дурьйодхана и другие (мои сыновья), когда боролись с ним (играючи), были всегда повергаемы им, точно слоном. Благодаря его силе мои сыновья постоянно терпели притеснения. Это именно Бхима, страшный в своем могуществе, являлся причиной нашего разлада. Я будто вижу (наяву) возбужденного от гнева Бхиму (сражающимся) на самом переднем участке боя и пожирающим мои войска, состоящие из воинов, слонов и коней!

Героя, равного Дроне и Арджуне в искусстве владения оружием, в быстроте подобного скорости ветра, — назови мне такого, о Санджая, (который был бы способен сокрушить) нетерпеливого Бхимасену. Я считаю большим счастьем, что тем сокрушителем отважным не были еще тогда убиты все мои сыновья. Как может обыкновенный человек противостоять стремительности его в битве, когда им были уничтожены якши и ракшасы, наделенные страшною силой?

Он даже в детские годы свои никогда не находился под моим надзо-п. ром, о Санджая! Огорченный (поведением) дурных сыновей моих, разве может тот пандава подпасть теперь под мое влияние? Жестокий, он может от злости даже сломиться, но вовсе не может согнуться. Бросающий косые взгляды и хмурящий брови, каким образом Врикодара может утихомириться? С могучими плечами, несравненный силою и прекрасный видом, высокий как пальма, Бхимасена ростом выше Арджуны на величину промежутка между большим и указательным пальцем.

По быстроте средний сын Панду превосходит коней, а по силе превосходит слонов; могучий, он говорит невнятным голосом и глаза имеет медвяного цвета. По осанке своей и мощи пандава был именно таким еще в детстве, как я давно уже слышал достоверно из уст Вьясы. Лучший из воителей, Бхима, когда разгневан в битве, уничтожит железной булавою (отряды) колесниц и слонов, коней и воинов.

Нетерпеливый и постоянно гневный, жестокий и страшный своею мощью, поступающий вопреки своим желаниям, он, о сын мой, был раньше оскорблен мною. Как могут сыновья мои (вынести) его палицу, изготовленную из железа, прямую и массивную, с красивыми шишечками и украшенную золотом, убивающую сотнями и стозвучнуго?

О сын мой, глупые, они хотят переправиться через неприступный океан, созданный Бхимасеной, безбрежный и бездонный, без лодки на нем, с бурными потоками (в виде ливней из) стрел! В действительности глупые, хотя и мнящие себя мудрыми, они не слушают меня, даже когда я сетую па них. Видя только мед (во время сбора его), они вовсе не думают о страшном падении (которое угрожает на вершине скалы).

Те, кто затевает битву с самим богом ветра в облике человеческом, обречены творцом на гибель, как тучные животные, (замеченные) львом. Шестигранную палицу в четыре локтя длиной, неизмеримую по силе и смертельную при соприкосновении, как смогут вынести мои сыновья, о родимый мой, когда она будет пущена против них?

Когда он, кружа своей палицей, будет раздроблять головы (вражеских) слонов и, облизывая (языком) уголки своего рта и поминутно испуская глубокие вздохи, будет с страшным рыком обрушиваться на убегающих и с ответными криками нападать па устремившихся против него возбужденных слонов, когда, проникая в строй (моих) колесниц, будет он убивать по выбору лучших (из воинов),— разве сможет тогда потомство мое спастись от него, как от пылающего огня?

Обращая в бегство мои войска и прокладывая (сквозь них) себе дорогу, он могучерукий, словно приплясывая с палицей в руке, покажет (представление гибели мира) в конце юги.

Как обезумевший от течки слон, уничтожающий цветущие деревья, вторгнется в пылу битвы Врикодара в ряды войска сынов моих. Очищая колесницы мои от воинов, знамен и пробитых барабанов, терзая ратников, сражающихся на колесницах и слонах, тот тигр среди людей, точно стремительный поток Ганги, уносящий различные деревья, растущие в воде и по берегам, вторгнется в огромное войско моих сыновей, о Санджая! Теснимые силой Бхимасены, сыновья мои и их прислужники и все цари, (объединившиеся с ними), непременно попадут во власть его, о Санджая?

Это он некогда, войдя с помощью Кришны во внутренние покой Джарасандхи, одолел того царя, преисполненного могучей силы. Тот властитель Магадхи, мудрый Джарасандха, подчинив целиком Богиню Землю своей власти, притеснял ее своей силою. Тем, что кауравы благодаря доблести Бхишмы, а андхаки и вришни благодаря своей политике не подпали под власть его, они были обязаны их счастливой судьбе. Что может быть более (удивительнее) того, что отважный сын Панду, явившись к тому (царю) с одними лишь голыми руками, без всякого оружия, убил его мгновенно?

Как ядовитая змея (выпускает) яд, накопленный в течение долгого времени, так и он исторгнет в пылу битвы силу (своего гнева) на сынов моих, о Санджая! Как могучий Индра, лучший из Богов, (карает) данавов громовою стрелой, так и Бхимасена с палицей в руках уничтожит моих сыновей. Неприступного и неотразимого, неистового в своем порыве и отваге, с медно-красными глазами, будто сейчас я вижу Врикодару, как он обрушивается (на них). Даже когда он без палицы и лука, без колесницы и доспехов сражается одними лишь голыми руками, кто из людей может устоять перед ним? Бхишма и брахман Дрона, также и Крипа, сын Шарадвана — все они знают так же, как и я сам, о силе мудрого (Бхимы). Знающие обычай благородных, жаждущие погибнуть в сраже-ппи, эти быки среди мужей будут стоять во главе войск. Судьба всесильна, особенно если это касается мужчины, поэтому, даже предвидя победу пандавов (в битве), я не удерживаю своих сыновей. Эти могучие лучники мои, жаждущие ступать по древнему пути, ведущему к (царству) Ипдры, отдадут свои жизни в бою, оберегая земную славу!

Мои сыновья, о сын мой, такие же по отношению к этим (лучникам), как и пандавы по отношению к ним, ибо все они являются внуками Бхишмы и учениками Дроны и Крипы. Та незначительная желанная услуга, о Санджая, которая была нами оказана этим троим высокочтимым лицам, несомненно будет отплачена ими из-за их благосклонного расположения.

Говорят, что смерть в бою для брахмана, берущего в руки оружие и желающего выполнить долг кшатрия, считается наилучшей и похвальной. Все же я печалюсь о всех, кто будет сражаться с пандавами. Та опасность, о которой еще вначале говорил Видура, теперь уже наступила. Но я не считаю, что мудрость способна рассеять горе, о Санджая!

С другой стороны и само горе, когда оно становится чрезмерно тяжким, способно отнять мудрость. Ведь даже мудрецы, освободившиеся от мирских забот и наблюдающие (со стороны) все перемены во вселенной, бывают рады счастью и огорчаются несчастьем! Что же говорить обо мне, который имеет свои привязанности к тысяче таких (существенных фактов), как сыновья, царство и жены, внуки и родственники! Какое же может быть у меня сильное терпение при наступлении столь страшной опасности! Размышляя (о всевозможных обстоятельствах), я предвижу верную гибель кауравов. Игра в кости, по-видимому, должна послужить причиной великой опасности, угрожающей кауравам. Этот грех был совершен из алчности глупым (Дурьйодхапой), жаждущим богатства. Я считаю все это следствием непреложного закона времени, которое идет быстротечно.

Привязанный к колесу времени, как его обод, я не в силах оторваться от него. Что же мне делать, и как мне следует поступить, и куда я должен идти, о Санджая? Эти глупые кауравы погибнут все, попав во власть времени. Бессильный, я буду слушать, о сын мой, вопли женщин, когда будут убиты сто моих сыновей. О, как же смерть может обрушиться на меня! Подобно тому как пылающий огонь в жаркую пору, раздуваемый ветром, сжигает сухую траву, точно так же и Пандава с палицей в руках будет вместе с Арджуной убивать всех сторонников моих!

Так гласит глава пятидесятая в Удйогапарве великой Махабхараты.