Глава 17

Драупади сказала:

Как не печалиться той, чей супруг — Юдхиштхира? Зная все моя лишения, почему ты еще спрашиваешь меня? То, что посыльный привел тогда меня, называя рабыней, в залу дворца среди собрания,¹⁹ сжигает меня, о потомок Бхараты! Какая еще царская дочь, подобная мне, кроме Драупади, смогла бы жить, испытав тяжкое бедствие, о владыка? Кто еще (из женщин) в состоянии перенести вторую обиду, (нанесенную мне) коварным Сайндхавой,²⁰ когда я отправилась на жительство в лес? Какая (из женщин), подобных мне, смогла бы жить, избитая Кичаки ногою прямо на глазах недостойного царя матсьев? В то время как я страдаю от всевозможных лишений, о потомок Бхараты, ты не ведаешь о моих несчастьях, о сын Кунти! Какой же толк в моей жизни? Этот отъявленный злодей, о потомок Бхараты, по имени Кичака, который приходится шурином царю Вирате и является его полководцем, о тигр среди людей, этот негодяй постоянно говорил мне, живущей во дворце царя в облике сайрандхри: «Будь моей женой!». В то время как он, заслуживающий смерти, так увещевал меня, о истребитель врагов, сердце у меня разрывалось, будто созревший от времени плод.

Осуди же своего старшего брата, отчаянного игрока в кости, от чьего поступка я испытываю это беспредельное горе. Ибо кто, кроме отчаянного игрока в кости, стал бы играть, уступая царство и все свое достояние вместе со мною, ради того чтобы уйти в изгнание! Если бы он играл даже утром и вечером в течение многих лет, (делая ставки) на тысячи шинков²¹ и на другое ценное богатство, на золото, серебро и одежды, на колесницы и упряжки, на козлов и овец и на множество коней и мулов, он никогда не почувствовал бы ущерба (своему богатству). Лишившись своего богатства при игре в кости, он теперь сидит молча, как глупец, размышляя о своих поступках. Он, которого во время процессии сопровождали семьдесят тысяч слонов, украшенных золотыми венками, теперь добывает средства к жизни игрой в кости! И сто тысяч мужей, обладавших неизмеримою силой, прислуживали великому царю Юдхиштхире, на кухне которого сто тысяч служанок с блюдами в руках днем и ночью постоянно потчевали гостей. И он, этот лучший податель даров, раздававший (ежедневно) тысячи нишков, теперь подавлен великим горем, возникшим из-за игры в кости! Ведь его по утрам и вечерам услаждали многочисленные певцы и сказители, сладкоголосые, со сверкающими серьгами из драгоценных камней! Тысяча мудрецов, наделенных силою подвижничества и священным знанием, ублаженные исполнением всех желаний, постоянно восседали при его дворе.

Слепых, стариков и беззащитных и всех обездоленных в стране всегда поддерживал Юдхиштхира, движимый состраданием к ним. И вот этот Юдхиштхира попал (теперь) в ад, став слугою царя матсьев, и в его дворце собраний прозывается игроком Канкой! Тот, у кого во время его жительства в Индрапрастхе²² все цари были данниками, теперь ищет средств существования у других! Тот царь, под чьей властью находились цари, хранители земли, теперь, лишенный власти, находится в подчинении у других! Озарив, подобно солнцу, всю землю своим величием, Юдхиштхира ныне (стал) придворным царя Вираты. Погляди на того, о пандава, кому во дворце собраний прислуживали цари вместе с мудрецами, на того пандаву, прислуживающего теперь другому! При виде многоумного и справедливого душой Юдхиштхиры, столь недостойно добывающего средства к жизни, у кого не возникнет печали? Погляди на того, о потомок Бхараты, кому во дворце собраний прислуживала вся Земля, о герой, на того потомка Бхараты, прислуживающего теперь другому! В то время как я так мучаюсь от всевозможных лишений, словно беззащитная, почему ты, о Бхима, не считаешь меня пребывающей среди океана скорби?

Так гласит глава семнадцатая в Виратапарве великой Махабхараты.