М.Кремо и Р.Томпсон - Запрещённая археология - Страница 74

своей собственной дальнейшей эволюции, — сказал Мэрриам в 1925 в адресе Совету опекунов института Карнеги.» И он продолжил: «Я верил, что если бы перед ним [человеком] встал выбор между дальнейшей эволюцией, направляемой каким-то далеким от нас Существом, которое бы просто проносило его через текущие события; или как альтернативу можно было бы выбрать ситуацию, при которой эта внешняя сила закрепляла законы и разрешала ему использовать их, человек бы сказал: «Я предпочитаю взять на себя ответственность согласно этой схеме».»

«Согласно древнему преданию, — продолжал Мэрриам, — человек был изгнан из Эдемского сада, чтобы он не смог узнать слишком многого; он был изгнан и теперь мог сам стать господином. У восточных ворот был положен пламенный меч, и ему было приказано работать, возделывать землю до тех пор, пока он не познает ценность своей силы. Теперь он учится пахать поля на нем, заостряя свою жизнь в соответствии с законом природы. Возможно, в отдаленные времена напишут книгу, в которой будет говориться о том, что человек наконец достиг того уровня, когда он вернулся в сад и у восточных ворот он схватит пылающий меч, — который олицетворяет контроль и понесет его, как факел, освещающий ему дорогу, к дереву жизни.» Схватить пылающий меч и идти, чтобы распоряжаться деревом жизни? Интересно, хватит ли в Эдеме места для Бога и такому главному обвинителю от научных сверхдостижений, как Мэрриаму.

Вернемся на Яву.

В июне 1937 году фон Кенигсвальд вернулся на Яву с деньгами института Карнеги. Сразу же после приезда он нанял сотни местных жителей, и толпами посылал их искать окаменелости. Было найдено еще больше окаменелостей. Но большинство их было челюстями и фрагментами черепов, которые были из плохо идентифицированных мест на поверхности у Сангирана. Это делает трудным определить их точный возраст.

В то время, когда в Сангиране делали находки, фон Кенигсвальд оставался в Бандунге — в 200 милях оттуда. Хотя он иногда, приезжал к пластам с окаменелостями, после того, как ему сообщали об открытии. В конце 1837 года Атма, один из собирателей Кенигсвальда, прислал ему височную кость, которая, очевидно, принадлежала окаменелому черепу гоминида с толстыми стенками. Этот образец, как было сказано, был найден около берега реки под названием Кали-Тьеморо, в том месте, где она протекает через песчанник кабухской формации в Сангиране.

Фон Кенигсвальд поехал на ночном поезде в центральную Яву и прибыл на стоянку на следующее утро. «Мы мобилизовали максимальное число собирателей, — говорил Кенигсвальд, — я привез с собой этот фрагмент, показал его всем и обещал 10 центов за каждый найденный кусок, принадлежащий черепу. Это были большие деньги, так как за принесенный зуб платили полцента или цент. Нам приходилось держать такой низкой цену потому, что нас вынуждали платить ниличными за каждую находку. Когда яванец находил три зуба, он прекращал работать до тех пор, пока ему не заплатят за эти три зуба. В результате этого нас заставляли платить за чудовищную груду разбитых и ненужных останков зубов. Их отправляли в андунго, так как если бы их оставили в Сангиране, их бы снова предложили нам, чтобы платить за них снова и снова.»

Воодушевленная команда быстро извлекла желаемые фрагменты черепа. Фон Кенигсвальд потом будет собирать: «Там, на берегах маленькой речушки, почти высохшей в то время года, лежали фрагменты черепа, вымытые из песчанника и конгломерата, которые содержат в себе тринильскую фауну. С целой командой возбужденных туземцев мы еле взбирались на холм, собирая каждый фрагмент кости, которые мы находили. Я обещал 10 центов за каждый фрагмент человеческого черепа. Но я недооценивал способность своих коричневых собирателей делать «большой бизнес». Результат был ужасающим. За моей спиной они ломали большие фрагменты на куски, чтобы увеличить свое вознаграждение. Мы собрали около 40 фрагментов, 30 из которых принадлежали черепу. ... Они образуют точный, почти целый череп питекантропа. Теперь мы наконец-то получили его!»

Откуда фон Кенигсвальд знал, что фрагменты, найденые на поверхности холма, действительно принадлежат, как он заявлял, к среднеплейстоценовой кабухской формации? Возможно, что местные собиратели нашли череп гле-то в другом месте, послав один кусок фон Кенингсвальду, а остальные разбросали по берегам Кали-Тьморо.

Фон Кенигсвальд составил череп из 30 собранных фрагментов, назвал его Pithecantropus-II и послал предварительно отчет Дюбуа. Этот череп был гораздо более полным, чем первый череп, найденный Дюбуа в Триниле. Фон Кенигсвальд всегда думал, что Дюбуа сделал реконструкцию черепа своего питекантропа со слишком низким профилем и полагал, что найденные фрагменты черепа питекантропа позволяют воссоздать более человекоподобный облик. Дюбуа, который к тому времени заключил, что его первоначальный питекантроп был простой ископаемой обезьяной, не согласился с реконстукцией Кенигсвальда и опубликовал обвинение, что тот сфабриковал фальшивку. Позднее он вернется к этому обвинению и скажет, что те ошибки, которые он заметил в реконструкции фон Кенигсвальда, возможно, были сделаны ненамерено.

Но положение фон Кенигсвальда приобретало поддержку. В 1938 году Франц Вейденрейк, который руководил раскопками пекинского человека в Чжоукоудяне, писал в пристижном журнале «Нэйчер», что новые находки фон Кенигсвальда определенно утвердили питекантропа предком человека, а не гиббона, как заявлял Дюбуа.

В 1941 году один из