Григорий Гая - Несгибаемый - Страница 23

взолнован и подивился тому, что преданный, обычно такой невозмутимый, в этот раз чуть не сбил его с ног.

— Что случилось? — солнечно улыбаясь множеством морщинок-лучиков, спросил он вайшнава.

Как это контрастировало с настроением Святослава! Он даже слегка опешил, но почувствовал себя спокойнее.

— Я выхожу сегодня! — стала проясняться для него причина радости старика. — Сын успокоился, простил! Сам приезжал, извинялся! Не иначе, Кришна его образумил!

Напуганный обыском, Святослав спешно объяснил ему свое положение.

— Слушай, есть план, — тихо сказал дед, и шепотом изложил свои идеи.

Они вошли в палату преданного и сели на его кровать. Несколько секунд подождали. Потом Святослав пересел на кровать молодого человека, которому давал книгу, и завел с ним разговор, загородив деда. Старик незаметно взял книгу и вышел из палаты в коридор.

Через несколько минут в комнату стремительно вошел заведующий отделением Костюкевич, сопровождаемый санитарами. Он незамедлительно направился к кровати Святослава и стал обшаривать тумбочку и перетряхивать постель. Найдя в матрасе пустую щель, он кинул на преданного подозрительный взгляд и, ничего не сказав, ушел. На том обыск и закончился.

— Глава 13 —

СПИРАЛЬНЫЙ КРУИЗ

В отместку Святославу опять вкололи большую дозу галоперидола, и снова он оставил внешнее сознание. Ему давали и другие препараты. Это мучение продолжалось неделю.

Очнулся он на восьмой день. На мозг давило и в критические моменты так остро, что, казалось, его рассекали зубилом. Святослав чувствовал себя издерганным. Все же он смог немного собраться с мыслями и начал повторять мантру Харе Кришна. Вначале сосредоточенности не было, и слова "Харе", "Кришна" и "Рама" звучали без строгой последовательности. Наконец, минут через десять, он смог произносить мантру ритмично, и через пару часов это повторение отодвинуло тяжесть на эфемерный план. Боль прошла, а неприятные мысли куда-то унеслись. Словно некий блюститель порядка вывел из театра вон зрителей с кислыми, хмурыми лицами и оставил только довольных. Святослав в этот момент ясно увидел положение своей души, у которой есть немного зрения. Он — проснувшийся, и есть среди разных верующих такие же проснувшиеся, кто начал заниматься своей вечной деятельностью — преданным служением Всевышнему Господу. Но здесь, в этой жуткой психбольнице, где все дремлют, не думая о своей вечной природе, он — единственный проповедник любви к Богу. Он хотел помочь пациентам, которые исповедуют атеизм, пропагандирующий сногсшибательную новость — распад личности в момент смерти. Но ему снова помешали и снова отомстили болезненными уколами.

Дверь открылась, это пришла сестра и санитары, которые освободили Святослава от свивальников. Он с благодарностью посмотрел на них. Однако радость вскоре была проглочена разочарованием. Высосана. Хладнокровная медсестра ввела в него что-то, доселе ему неизвестное. Через несколько минут он явственно ощутил, как в его голове закрутился волчок. А затем вдруг с ужасом почувствовал, что вот-вот начнет вращаться сам. Испугавшись удариться о стену, он стал горячо шептать мантру. Пятками, спиной и затылком он вдавился в постель, кистями вцепился в нее, желая прекратить странное вращение. И сосредоточенно повторял мантру. В такой борьбе прошла минута, и, наконец, волчок остановился. "Неужели мое грубое внешнее тело могло начать крутиться?" — мелькнуло в сознании. Он открыл глаза и удостоверился, что тело неподвижно. Потом он закрыл их и почувствовал, что его все еще качает внутри. Лишь мантра сдерживала это раскачивание. Внезапно ум его унесло к лисице, увиденной им как-то в детстве, которую разделывал его отец-скорняк. Поэтому концентрация внимания рассеялась, и раскачивать стало сильнее. Затем его неожиданно закрутило, и он обреченно подумал, что сейчас ударится о стену. Но почему-то он прошел... сквозь нее! И тут неведомая сила, продолжая крутить Святослава, понесла его вверх...

— Глава 14 —

"НАУКА И РЕЛИГИЯ"

Когда он пришел в себя, он помнил все лишь до момента этого вознесения. Что происходило в эти несколько часов, он не знал, но был уверен, что тело никуда не улетало. "Это было путешествие в тонком теле, которое вставлено в грубое, — стал анализировать он. — Это подобно тому, как космонавт бывает помещен в скафандр. Ведь я не ударился о стену, хотя мое тело вращалось с руками и ногами. Интересно, что я чувством осязания ощущал, будто крутится мое грубое тело. Поэтому и испугался удариться о стену. Очевидно, что человек не является грубым телом, а лишь пользуется им, как скафандром. Но пребывает в иллюзии, что он — тело".

Вернувшись во внешнее сознание, Святослав ощущал настроение, которое бывает после переживания какого-либо страшного события. Тем не менее, это уже стало прошлым. На сердце было какое-то утешение. Будто он пришел с кровавой войны, и она осталась позади.

Он вспомнил о Кришне и, пользуясь этим периодом междууколья, вознес горячую молитву: "О дорогой Кришна! На все воля Твоя, и я буду служить Тебе всюду, где бы Ты этого ни захотел. Но сейчас я не имею никаких сил совершать духовную практику. И у меня нет никаких писаний, из которых бы я мог набраться вдохновения. А без него так трудно сконцентрироваться на мантре. Но почему я не имею писаний? Я пожелал поделиться знаниями, и поэтому дал человеку книгу, но ошибся в