Сарвабхавана дас - Соленый хлеб - Страница 49

вошел в камеру и сказал следовать за ним. Санньяса встал впереди меня и не давал мне идти. Он попросил охранников не трогать меня и сказал мне прекратить ругаться с ними. Иначе они мне сделают несколько инъекций, и я стану таким как он.

Они вошли и потянули меня за руки, Санньяса пытался тянуть из назад и со слезами на глазах просил: «Пожалуйста, не делайте это с ним, пожалуйста!»

Он продолжал говорить им, что я только что пришел и не знаю правил. Он заверил охранников, что объяснит мне, чтобы я больше этого не делал. В итоге, ругаясь, они бросили меня обратно в камеру.

Затем Санньяса рассказал мне всё, что они делали с ним и с другими, и что охранники могут выносить, а что нет. Он рассказал о путешествии на специальном тюремном поезде в Москву и обратно, которое длилось один месяц и обо всех таблетках, что им давали уже два месяца.

Его страдания не давали мне покоя ни днем ни ночью. Я не мог спать, видя, как он переносит боль от инъекций и препаратов. Все четверо преданных имели сходные проблемы, но Армену было труднее всех. Мы все видели, как день за днем, его движения и речь становятся расстроенными. Это доставляло мне ужасную боль, так как я не знал, как помочь своим друзьям. Как я мог им помочь, если сам находился в такой же беспомощной ситуации?»

Атмананда стал следующим, кто сильно пострадал от лекарств. Он стал смеяться целыми днями и говорить странные вещи, не свойственные ему. Иногда охранники дразнили его, иногда просили спеть или станцевать для них, что он и делал. Он пел бхаджан «Хари Харайе Нама Кришна» и смешно танцевал из-за того, что тело не слушалось его. Когда Атмананда так танцевал, я подходил ближе к решетке моей камеры и просил его остановиться, так как охранники просто смеялись над ним. Он мне говорил, что даже таким путем эти люди участвуют в киртане, и это изменит их жизнь в будущем. И он продолжал петь и танцевать.

Камаламала дас был сильнее всех нас. Не важно, сколько инъекций он получал, он контролировал себя и прекрасно двигался. Он давал нам сильное вдохновение и энтузиазм, шакти, чтобы вынести эту ситуацию. Он проповедовал всё время очень философски, так что никто не мог с ним поспорить. Мы все были счастливы, что он был с нами. Он имел очень сильную веру в нашего гуру, Харикешу Свами. Он всегда говорил, что наш гуру скоро вызволит нас от этого ада и заберет в духовный мир.

На четвертый или пятый день моего пребывания в лечебнице, мы услышали как Адвайта очень громко ругался на охранников, говоря, что им открыта прямая дорога в ад, поскольку они ставят все эти уколы нашим друзьям. Охранники открыли камеру и забрали его. Все заключенные смотрели сквозь решетки своих камер, пытаясь понять, что происходит. Они отвели его к доктору и стало очень тихо. Через десять минут они привели его обратно в камеру, но это уже был другой человек. Он уже не говорил, его рот высох, как у Санньясы, и ходил он как пьяный. На следующий день мы видели, как он страдает от лекарств, пытаясь одолеть боль.

На следующий день, когда его водили в ванную, я спросил, как он себя чувствует. Он медленно ответил, «Если они сделают еще одну инъекцию, я не смогу повторять мантру, так как инъекции причиняют сильную боль. Трудно контролировать язык и ум, и всё время сохнет в во рту». Я не мог поверить своим ушам. Он был таким серьезным преданным и сильной личностью, а говорил как слабый человек. И я начал молиться: «О, мой Господь, пожалуйста, не дай этим демонам поставить эти сумашедшие уколы мне. Если Адвайта не может вынести эту боль, то как я смогу вынести её?» На следующее утро нас всех троих отвели к доктору Армену. После заполнения бумаг, он приказал охранникам отвести меня в другую комнату, сдать кровь.

Затем меня вернули в камеру, где я думал над жизнью в лечебнице. Мы не могли видеть преданных в других камерах, но могли переговариваться, когда не было охранников. Нас кормили лучше, чем в тюрьме. Во время еды мы выходили в коридор, где стояли несколько столов и стульев. Нам давали даже двадцать граммов масла каждое утро, и хлеб того же качества, что я ел в Русской армии. Ванная была только одна в конце широкого коридора. Мы ходили туда только в определенное время. Было очень сложно уговорить охранников, если мы хотели пойти туда в другое время, нас должно было быть хотя бы трое, чтобы убедить охранника сопровождать нас. Поэтому мы ходили в ванную каждый раз, когда нас выводили есть.

Было похоже, что им понравилась моя кровь, так как меня вызывали много раз и брали много крови. Я спрашивал докторов, зачем они берут так много крови, но они все говорили, что следуют предписаниям доктора Армена. Позднее мы узнали, что они продавали нашу кровь другим больницам.

Они продолжали делать инъекции и