именам.
- Итак, живете вы вместе, но во время посвящения вы приняли на себя серьезные обязательства. Как же с этим быть?
- Ну, - Мукунда казался озадаченным, - а разве в сознании Кришны нет любви?
Свамиджи кивнул.
- Да, вот и я о том же. Почему бы вам не пожениться?
Идея понравилась. Свамиджи тут же назначил день свадьбы - через два дня.
Он сказал, что приготовит большой пир и проведет церемонию бракосочетания прямо у себя в квартире и попросил ребят пригласить всех родственников. Но оба - и Мукунда, и Джанаки - были родом из Орегона, и родственники их не могли всё бросить и ехать в такую даль. Согласилась приехать только сестра Джанаки, Джоан.
Джоан: Я почти не представляла, что это будет за церемония. Я знала только, что они познакомились с какоим-то свами, берут у него уроки санскрита и посещают его небольшой храм в бывшем магазинчике на Второй авеню. Когда я первый раз увидела Свами, он сидел у окна своей гостиной, освещенный солнечным светом и окруженный кастрюлями с прасадом, который он раздавал преданным, сидящим вдоль стен вокруг него. Я придерживалась макробиотической диеты и не горела желанием есть в полдень. Когда я вошла, Свамиджи спросил:
- Кто это?
Мукунда ответил:
- Это сестра Джанаки, Джоан. Она приехала из Орегона, на нашу свадьбу.
Свамиджи спросил:
- Ага, а где это - Орегон?
Мукунда ответил:
- Это почти пять тысяч километров отсюда, другой конец Соединенных Штатов.
Он удивился:
- О, вы ехали в такую даль? Очень хорошо. А когда приедут остальные?
Тогда я призналась:
- Я приехала одна, Свамиджи.
Он сказал:
- Не беда. Очень хорошо, что приехали. Пожалуйста, садитесь и отведайте Кришна-прасад.
Он предложил мне немного дала, влажное сабджи, йогурт, салат и чапати. Но из-за моего увлечения макробиотикой прасад мне не понравился - не лез в горло. Но глядя на этого сияющего человека, я понимала, что ему очень хотелось, чтобы я попробовала все, что он приготовил. Так что я съела все, но про себя решила, что обедаю с преданными в последний раз.
В конце концов я справилась, и Свамиджи тут же спросил:
- Хотите еще? Хотите еще?
Я ответила:
- Нет, спасибо. Я наелась. Все очень вкусно, но я больше не могу.
Наконец, прием прасада закончился, все отправились мыть посуду, а Свамиджи позвал к себе Мукунду, Джанаки и меня, чтобы подготовиться к завтрашней свадьбе.
Итак, когда мы сидели в его комнате, он достал из угла огромную кастрюлю, на стенках которой были следы засохшего сахарного сиропа. Я подумала: "Наверное, это его piеce de resistance6, но в меня больше не влезет". Но он достал из кастрюли гигантский, круглый, сочный гулабджамун*. Я сказала:
- О, нет, я так наелась, больше не могу!
Но он настоял:
- Берите, берите, - и заставил меня протянуть руку и взять его.
Так вот, когда я съела гулабджамун, у меня не осталось и тени сомнения в том, что я здесь в последний раз.
Потом он стал объяснять, что по ведической традиции все необходимое для пышной свадебной церемонии готовят женщины той же семьи. А поскольку единственным таким родственником была я, то завтра я должна была прийти помогать ему готовить свадебный пир. Итак, на следующее утро, в девять, пока Джанаки украшала комнату для жертвоприношения, развешивая зелень и протягивая через всю комнату под потолком цветочные гирлянды , я отправилась наверх, к Свами.
Как только я появилась, он сразу же отправил меня за покупками, дав список из пяти-шести наименований. Одного из этих продуктов нигде не оказалось (хотя я спрашивала у многих) и, когда я вернулась, он спросил:
- Вы все купили, что было в списке?
Я ответила:
- Все, кроме одного.
Он уточнил:
- Чего именно?
Я объяснила:
- Никто не знает, что такое "тумар".
Он попросил меня помыть руки и, усадив меня на пол в гостиной, дал мне двухкилограммовый мешок муки, полкило масла и кувшин воды. Посмотрев на меня сверху вниз, он спросил:
- Вы можете сделать тесто средней мягкости?