ПЛ 24 Нью-Джаганнатха-Пури - Страница 3

добрым и благосклонным. Хиппи были в восторге. Среди танцующей, извивающейся, трясущейся и раскачивающейся молодежи он - единственный - держался в высшей степени благопристойно. Он совсем не был похож на страстных хиппи - движения его были величественны, как это свойственно людям его возраста.

Все происходящее на лугу, похоже, доставляло ему огромное удовольствие: ему нравилось смотреть на людей, танцующих вокруг и поющих "Харе Кришна". Хотя восторг хиппи порой выражался в диких, чувственных формах, пение "Харе Кришна" сглаживало это впечатление, и на душе становилось светло и спокойно. Для Свамиджи главным было то, что киртан продолжается дальше и дальше. В шафрановых одеждах, которые неуловимо меняли свой цвет в лучах заходящего солнца, он смотрел на молодежь, как добрый любящий отец, никому ничего не запрещая, но просто приглашая каждого присоединиться к пению.

Двадцатипятилетняя Линда Кац гуляла по парку, когда услышала звуки киртана. Там собралась огромная толпа, поэтому Линда без страха и стеснения подошла ближе. Ей понравилось, как поют, и она уже подумывала о том, чтобы присоединиться к общему веселью, как вдруг заметила Свамиджи, который вел киртан, и поразилась, даже немного испугалась - никогда раньше она не видела такого серьезного человека. Вот это да!

Танцующие тоже ей понравились: и девушка с поднятыми руками и закрытыми глазами, похожая на раскачивающееся под ветром дерево, и красивый стройный юноша с вьющимися золотистыми волосами. Там же Линда заметила парня, которого знала по колледжу в Нью-Йорке. Этот чокнутый всегда носил светло-малиновую шерстяную шапочку.

Линда приехала в Сан-Франциско из Нью-Йорка всего несколько дней назад. У нее не было никаких определенных планов, если не считать желания найти учителя танцев и, если получится, окунуться в романтическую жизнь на Хэйт-Эшбери, о которой ходило столько слухов. Линда окончила Колумбийский университет, ее специальностью была древнегреческая литература, а кумиром - Сократ, который жил и умер во имя истины. Поняв, что ни один университетский профессор даже отдаленно не похож на Сократа, Линда решила сама начать жить во имя истины, посвятив себя науке, но вскоре ей это наскучило. Древнегреческая цивилизация оказалась мертвой идеей, а вовсе не живой истиной. Она ничего не давала сердцу.

Линда жаждала новых, волнующих ощущений и была готова очертя голову броситься в объятия сан-францисской богемы. Она приехала одна, сбросив модную одежду и облачившись в брюки клёш и старую футболку. Но ей хотелось быть серьезной - и она никак не могла приспособиться к хиппи. Она чувствовала, что для того, чтобы влиться в их общество, ей нужно стереть с лица серьезное выражение и начать бессмысленно улыбаться. Поэтому даже в обществе сан-францисских хиппи она оставалась неудовлетворенной и потерянной.

Киртан в парке был самым прекрасным зрелищем из всего, что ей доводилось видеть. Танцующие раскачивались из стороны в сторону, воздев руки к небу, а в центре сидел и пел смуглый, седой и мудрый человек. Она подходила все ближе и ближе, и вскоре сама начала раскачиваться вместе с преданными в такт киртану. Потом она села и начала петь, желая понять, что все это значит.

Спустя час с небольшим, пожилой человек, наконец, остановил киртан, и Линда тут же разговорилась с какими-то преданными. Свами ушел, но несколько его последователей остались, чтобы раздать листовки и приглашения на воскресный Пир Любви и собрать литавры и флаги. Один из них предложил Линде пойти с ними в храм.

Преданные казались ей чем-то похожими на хиппи, однако при том они не были просто лохматыми бродягами, как хиппи, которых она видела раньше. С ними хотелось общаться. Маленький храм в бывшем магазинчике украшали полосатые хлопчатобумажные занавески и комнатные цветы. Когда Линда остановилась перед картиной с изображением поющих и танцующих людей, один из преданных объяснил ей:

- Это Господь Чайтанья со Своими преданными.

Кто-то дал ей прасада, и вечером Линда ушла, так и не встретив Свами.

На следующий день она приехала в храм к семи утра в надежде, что на этот раз ей удастся его увидеть. Она думала, что он заметил ее в парке и, может быть, вспомнит. Линда нарисовала портрет Свамиджи и хотела ему его показать. В то утро, все время, пока Свамиджи пел молитвы и вел киртан, она не сводила с него глаз. И когда он попросил присутствующих повторять вместе с ним на четках "Харе Кришна", она с радостью взяла у одного из преданных четки и попробовала повторять, как он. Когда Свамиджи начал читать санскритский текст, Линда была просто зачарована его звучанием. Если она не бросит изучать греческий, следующим ее языком непременно станет санскрит! Она слушала с неподдельным интересом, гордая тем, что, возможно, никто из присутствующих не понимал столько, сколько она.

Позже, в то же утро, она встретилась с