ПЛ 56 Возвращение в Америку - Страница 7

в комнату Прабхупады, и ничего не сказал. Через несколько минут Прабхупада зазвонил в колокольчик.

— Кто приготовил этот прасад? — спросил он, сидя за обеденным столиком на подушке и глядя на Упендру.

— Ямуна-деви, Свамиджи, — ответил Упендра.

— Я не желаю этих излишеств, — сказал Прабхупада. — Мне нравится простая пища. Немного риса, немного дала.

Прабхупаде не доставил наслаждения этот пир; он каждый день привык есть одни и те же простые блюда. Упендра продолжал готовить по-старому, раз в неделю привнося в меню некоторое разнообразие — кичри и жареный баклажан в соусе кади. Но и он порой не знал меры. Прабхупада как-то пожаловался Гаурасундаре:

— Этот Упендра кладет слишком много гхи, и я не успеваю распробовать прасад, как он уже соскальзывает мне в глотку. Слишком жирно.

Один из преданных, побывавших с Прабхупадой в Индии, написал, что Свамиджи нельзя давать сладости. Прабхупада и этому не придал большого значения, и в первый же вечер по возвращении приготовил кокосовое ладду.

Упендра: Он дал нам рецепт: натираете кокосовый орех, кладете в кастрюлю, добавляете сахар и камфару и варите, варите его на огне до определенной густоты. После чего смесь можно скатать в шарики и предложить. Он учил меня этому, а я повторял. У нас была плита старого типа, с предохранительной крышкой, которой можно было закрыть половину плиты. Пока я готовил, Прабхупада, облокотившись на буфет и подперев голову руками, наблюдал, как я мешаю. Он вставал, выходил, снова возвращался… Словно неугомонный мальчишка. Он прохаживался по кухне, и снова заглянув в кастрюлю, проверял ложкой, не готово ли.

— Готово? — спрашивал он. — Думаю, готово. Наверное, всё. Давай-ка попробуем.

Я выкладывал смесь, и, хотя она была еще горячей, мы начинали скатывать ее в шарики. Сделав первый шарик, Прабхупада брал его и закидывал в рот. Отходя от плиты и довольно покачивая головой, он говорил:

— Да, готово. Вкуснотища!

Так же непринужденно выражал Прабхупада и свое недовольство. Быть его поваром или личным слугой было сопряжено с постоянным риском. Однажды Говинда-даси варила на завтрак Прабхупаде овсянку. Проходя мимо кухни, он заглянул внутрь и спросил:

— Что ты готовишь?

— Овсянку, Свамиджи, — отозвалась она.

— Но ведь сегодня экадаши, — удивился Прабхупада.

— О, спасибо вам, Свамиджи. А я и не знала.

Поскольку Прабхупада вовремя напомнил ей об этом, она подумала, что не успела сделать ничего плохого. В конце концов, ведь ни он, и ни кто другой не ели зерновых. Но Прабхупада начал так строго выговаривать ей, что Говинда-даси удивилась. Он сказал, что это с ее стороны большое упущение — готовить зерновые в экадаши, когда преданные соблюдают пост на злаки. Он снова и снова повторял, что она готовит зерно в Экадаши, что это очень серьезная ошибка, и казалось, что одно только это свидетельствует о ее нездоровом духовном состоянии. В конце концов, Говинда-даси почувствовала, что поступок ее был столь же предосудителен, как если бы она и в самом деле съела зерно, поэтому весь оставшийся день она полностью постилась.

Многое нужно было делать в точности так, как велел Прабхупада. Когда Упендра положил на поднос Прабхупады перед рисом немного соли, Прабхупаде было трудно есть рис так, чтобы он не смешивался с солью. Прабхупада указал ему на это. Но когда на следующий день Упендра сделал то же самое, Прабхупада сказал:

— Я же велел тебе класть соль позади риса, а не спереди! — и, из-за глупости своего слуги лишив себя удовольствия, добавил: — Больше вообще не клади мне соль.

Однако на следующий день Упендра положил соль и перец в отдельные чашечки и поставил их рядом с подносом – так, чтобы Прабхупада сам мог поставить их так, как ему удобнее. Прабхупада молча это принял. Если ученик исправлял свою ошибку, он, казалось, сразу забывал о его проступке.

Шастры говорят: «Невозможно понять мысли ачарьи». Можем ли мы тогда понять Прабхупаду? Как описать его внутренний мир в те счастливые дни, когда, после своего возвращения, он жил в Сан-Франциско с декабря 1967 по январь 1968? С одной стороны, это невозможно. Как говорит Кришнадас Кавираджа: «Мне неизвестен глубокий смысл деяний Шри Чайтаньи Махапрабху. Я лишь попытаюсь, насколько это в моих силах, описать их внешнее проявление». Но порой в своих словах Прабхупада открывал себя сам: «Я вернулся по милости Кришны. Я готов вам служить».

Его мысли приоткрываются нам через его слова. Еще мы можем ближе увидеть жизнь