Сарвабхавана дас - Соленый хлеб - Страница 54

и потащила к выходу. Я сильно расстроился. Вихрь вопросов, которые я хотел задать ей, пронесся у меня в голове, но было поздно, и я не был готов к этому. Через несколько секунд охранник открыл дверь и сказал мне выйти. Как только я вышел, он тут же начал избивать меня, крича при этом: «Чем ты только что занимался?»

«Ничем», - отвечал я.

«С кем ты разговаривал?»

«Ни с кем».

Вульгарно ругаясь, он спросил: «Кто это приходил так поздно в тюрьму?»

«О чем вы говорите?»

Я говорю: «С кем ты сейчас разговаривал?»

«Я ни с кем не разговаривал».

Он беспощадно меня избил. Коленом он ударил меня несколько раз в живот, и я почувствовал, что желудок вот-вот вывалится у меня изо рта. Я думал о Дамаянти, и надеялся, что они не сделали то же самое с ней. Он сказал, что если еще раз увидит это, то меня посадят в подземную камеру, где не было окон и света, размером четыре шага в длину и два в ширину. Где кормят раз в два дня. Где днем подвешивают кровать на стену, поэтому ты вынужден сидеть на мокром полу целый день.

Меня бросили обратно в камеру, другие мужчины начали бранить охранников, когда они вышли. У меня текла кровь, но я был счастлив, что у меня был шанс поговорить с преданными и узнать, что с ними всё хорошо. Я понял, что ситуация не такая плохая, как говорили полицейские – что все преданные сидят в тюрьме или психбольнице. Сокамерники помогли мне умыть лицо и старались успокоить добрыми словами. Я ощущал боль следующие два дня, но потом все пришло в норму.

От скуки кто-нибудь точил алюминиевую ложку, чтобы ею делать дыру в стене, которую кто-то начал вырезать много лет назад. Заключенные надеялись, что когда они вырежут этот кусок стены в углу решетки, то смогут смотреть наружу. Каждое утро и вечер, а иногда и в течение дня, заключенные заваривали чай. Чтобы огонь горел лучше, они скручивали бумагу и пластиковые пакеты в трубку, это давало ужасный токсичный запах, однако позволяло вскипятить кружку чая. Чаще они добавляли больше чая, чем воды и получался чефир. Дым стоял очень долго, и к тому времени, когда он выветривался, приходило время кипятить новую порцию чефира. Было очень трудно дышать токсичными испарениями почти все время. Они говорили, что чефир дает им силы переносить трудности тюрьмы. Мне тоже предлагали чефир, но я отказывался. В действительности, когда приходят трудности, время тянется в 10 раз медленнее. Единственным моим прибежищем было святое имя Кришны, и я читал джапу целый день, так долго, сколько мог, пока кто-нибудь не прерывал меня своим вопросом.

Иногда нас выводили гулять на крышу. Согласно закону, они должны были выпускать нас на крышу каждый день на один час, но мы редко получали такую милость. Они просили за это определенную сумму денег с каждой камеры. Если камера не могла заплатить, всем приходилось страдать, мечтая о голубом небе долгое время. Прогулка по крыше была единственным шансом увидеть открытое небо! Созерцание голубого неба и света солнца очень освежало и очищало мои глаза и ум, несмотря на то, что время от времени полицейские ходили по решетке над нашими головами. После продолжительной медитации на темные кровавые стены и черные решетки, созерцание голубого неба приносило неописуемый восторг. Другие курили сигареты, и я с трудом мог поймать глоток свежего воздуха. Но все равно, это было лучше, чем сидеть в темной камере, освещаемой лишь одной ужасно грязной лампочкой.

Стаи белых Сибирских журавлей летели в Индию на зимовку, с тем, чтобы вернуться в апреле на гнездование в необитаемую Сибирскую тундру. Иногда прилетали другие птицы, пели свои песни и улетали. А мы все думали «О, если бы ты могла попеть для нас чуть-чуть подольше». Я повторял Харе Кришна, глядя в небо, и представляя себя сибирским ястребом, парящим в воздухе и стремительно пикирующим на просторе.

Самая быстрая из всех хищных птиц – это белый Сибирский ястреб. Он пикирует со скоростью 187 миль в час! Его образ постоянно встречается в рассказах и легендах Сибирской тайги. В фольклорных сказаниях говорится, что Гирфалкон – это царь всех птиц, Сокол – самая хищная птица, а Ястреб – самая жестокая птица.

Время шло медленно в этом ужасном грязном месте. Стены камеры были измазаны кровью, либо от драк, либо от комаров и других насекомых. Клопы постоянно атаковали нас по ночам, высасывая нашу кровь, было ужасно больно и всё тело было в красных точках. Было невозможно спать дольше десять минут. Они всегда появлялись по ночам, медленно ползли со стен до наших тел и кусали. Если кто-то видел их на стене, то немедленно убивал газетой или рукой. Мертвые насекомые издавали ужасный запах, и оставляли кровавые пятна на стенах, и там где наши металлические кровати касались стен, была красно-черная полоса.

Спустя несколько дней, Дамаянти пришла снова и стала звать снаружи. Мы даже не успели обменяться и парой фраз, как в дверь постучал охранник и закричал: «Эй, Харе Кришна, слазь с окна!