Сарвабхавана дас - Соленый хлеб - Страница 76

до этого, этот влиятельный, бессердечный человек сказал: «Мой дорогой, мы собираемся отправить тебя в Сибирь, землю белых медведей, где ты умрешь от голода. Я обещаю тебе это на все сто процентов». Но к счастью этого не произошло.

Я позвонил друзьям и попросил немного денег, чтобы добраться до Армении. Вскоре я получил их. Я сел на поезд, отправлявшийся в Москву, где, как предполагалось, мы с Шачисутой должны были встретиться. Я не нашел его там, и после нескольких дней ожидания полетел в Баку, Азербайджан, где я пообещал встретиться с братом сокамерника и передать ему важное тайное письмо. И поскольку я был очень близко от своего родного города, я сел на поезд до Мегхри. На следующий вечер я был со своей семьей, предчувствуя, что Шачисута приготовил мне сюрприз, как и несколько лет назад.

Мои родители были очень счастливы видеть меня. Все спрашивали меня, как я себя чувствую. Имея лишь общее представление о том, когда ожидать меня, они, однако, хорошо подготовились к встрече. Скоро все наши соседи и родственники были в нашем доме, разделяя счастье моих родителей, так же как они разделили их горе два года назад, когда я был арестован.

Моим первым вопросом был вопрос о том, знают ли они что-нибудь о Шачисуте и есть ли какие-нибудь новости о том, когда он возвращается. Мать сказала, что не было не только никаких новостей, но он даже не звонил своим родителям. Это показалось мне очень странным. Я начал искать объяснения тому, где бы он мог быть. Как предполагалось, мы в течение пятнадцати дней после освобождения должны были прийти в отделение полиции в нашем родном городе, чтобы сдать дела и получить наши паспорта. Если бы мы опоздали, на нас были бы наложены штрафные санкции.

Мать начала кормить меня ежедневно большим количеством овощей и витаминов, таким образом, я быстро пошел на поправку. Каждый день она заставляла меня съедать одну или две 500-граммовых банки сгущенного молока, а также мед с маслом, орехами и хлебом. Было здорово есть все это после стольких голодных дней, но это давало свои побочные эффекты, поскольку мой желудок уменьшился. Было такое чувство, что я объедался каждый день.

Однажды я пошел в отделение полиции, чтобы получить свой паспорт. Я встретил тех же самых полицейских, которые арестовывали меня несколько раз. Они были более вежливыми чем прежде, пожимая мою руку и мягко спрашивая, как мои дела. У этой «доброты» была весомая причина. В лагере мне рассказывали, что полиция обычно боится, что заключенный, вышедший на свободу, может мстить полицейским, которые взяли его под арест. Бывшие заключенные часто становятся еще более опасными, нападая на арестовавших их полицейских ночью, если видят их одних. Было много случаев, когда они пытались сбить полицейских автомобилем, или бросали им в лицо кислоту, делая их слепыми на всю оставшуюся жизнь. После того, как я подписал множество различных документов, мне отдали паспорт, и я возвратился домой.

На следующий день я позвонил в дом Шачисуты, чтобы узнать вернулся ли он, а если не вернулся, спросить его родителей об этом. От того, что я так долго не получал никаких вестей, я чувствовал себя не в своей тарелке. Как только я поднял трубку, мать быстро подошла ко мне и спросила кому я звоню. Когда я сказал, что пытаюсь дозвониться до родителей Шачисуты, она попросила меня не делать этого, потому что была поздняя ночью. Она отвела меня в свою комнату, и попросила, чтобы я сел рядом, а затем начала плакать и проклинать КГБ. Отец попросил ее перестать плакать и сказать мне причину своих проклятий. Она сказала, что не знает, как сказать мне об этом. Я начал волноваться. В комнату вошел мой брат со своей женой и так или иначе благодаря их поддержке, мать сказала мне, что месяц назад Шачисута скончался в тюрьме. Он был очень болен. Я не помню точно, что произошло со мной, но я упал на диван без сознания и начал громко плакать после того, как меня обрызгали водой.

Все были в панике, пытаясь сделать что-то, чтобы помочь мне, но я был в другом мире — мир глубочайшей боли и страдания, страдания и разлуки. Через некоторое время меня привели в чувство, и я начал плакать, как десятилетний ребенок. Я не мог поверить, что потерял своего друга Шачисуту навсегда! Я не хотел даже думать об этом. Это было самым болезненным ударом, который сотрудники КГБ нанесли мне. Я был сердит на них и мое сердце было полно яда.

В моем уме начало проигрываться кино наших прошлых дней и печального расставания в тюрьме Баку. Я постарался вспомнить все детали, поскольку все, что у меня было это мои воспоминания и сердечная привязанность. Я еще не мог принять разлуку со своим лучшим другом. Я повторял: «Это значит, что они убили моего брата! Они убили моего брата, и они убили моего лучшего друга! Это значит, что они убили моего брата, и я никогда не увижу его снова! Они