Кто я, демон или вайшнав - Страница 17

только сидеть, да и то согнувшись. Как только я забрался внутрь, булочник наложил на дверцу висячий замок, надеясь, что это остановит солдат. Потом солдаты поднялись наверх, и я понял из доносившегося до меня разговора, что чердак им понравился, они сочли его вполне пригодным для государственных нужд и решили на нём обосноваться. Посредине комнаты они хотели поставить большой стол, чтобы раскладывать на нём карты. Л вое из них вышли, но один остался в комнате.

Я затаился в своей конуре и почти не дышу. Вверху есть отверстие, через которое можно бы выбраться наружу, под стропила, однако боюсь, что от этого будет слишком много шума. Вряд ли я смогу долго просидеть в такой неловкой позе. Хорошо, хоть какой-то свет проникает через щели в крыше.

“Как же я могу доставить Господу удовольствие в этом месте?” — задаюсь я вопросом. Помню, как Даитьяджи говорил мне, что преданное служение — это не молитвы о самосохранении; преданное служение означает, что ты думаешь о том. как доставить удовольствие Господу и Его преданным, а затем действуешь соответственно. Сейчас для меня доступно одно служение — это не шуметь, но поскольку мне так хочется сделать что-нибудь ещё, я совершаю преданное служение в своем воображении.

Я представил себе лесную чащу, далеко отсюда, где-то у подножия гор. Со всех концов страны туда стекаются вайшнавы — объединяют свои силы, запасаются оружием. Лагерь с палатками и шалашами, потайные костры. Я занимаю высокий пост. Я в палатке, разговариваю с кем-то из старших преданных... Что ешё я делаю? Здесь много подростков, и я забочусь о них. Занимаюсь их образованием. Я более опытный преданный, учу их философии. Мне доверяют. Большие начальники любят поговорить со мной. Я собираю дикие овощи в лесу, предаюсь подвижничеству, показывая пример другим. Мы готовимся к революции, а может быть, к явлению Господа...

Слышу громкий храп ракшаса, так неожиданно занявшего мою комнату.

Наверное, эти фантазии и не являются сами по себе служением. В любом случае, главное — это не воображать себя каким-то героем, — я должен думать о том, чтобы действительно доставить Кришне удовольствие.

Вместо того, чтобы воображать себя преданным, я пытаюсь думать о лилах Кришны. Вспоминаю рассказы Лаитьяджи о том, как ведет себя Прахлада Махараджа, какие экстатические эмоции он испытывает. Бывает, что Прахлада сидит среди друзей, и вдруг, просто от мыслей о Кришне, из его глаз начинают градом катиться слезы. Иногда он смеется, а иногда поет или кричит в восторге. В своей медитации он видит Верховную Личность Бога и в порыве преданности громко взывает к Ней. Даитьяджи рассказывал, что иногда Прахлада видел Господа, приближающегося к нему откуда-то издалека, подобно матери, которая говорит ребенку: “Моё дорогое дитя, не плачь. Я уже иду”. В такие мгновения Прахлада начинает танцевать и думает: “Вот мой Господь! Мой Господь идет!” Иногда он переполняется восторгом и начинает подражать играм Господа, так же как мальчики-пастушки подражали повадкам диких зверей.

* * *

Я ещё не завершил свои сегодняшние круги. Хорошо, что хотя бы об этом не забыл. Если что-то ещё потребуется от меня — я готов. Повторяю Харе Кришна про себя и отсчитываю круги на пальцах. Темнеет.

* * *

Я проснулся от невообразимого грохота. Никогда прежде не слышал я такого громкого и властного звука. Этого не описать, лучше попробую передать свои ощущения. Снаружи раздается ужасный звук, похожий на громыхающий гром. Мне страшно. В этом звуке есть что-то сверхъестественное, что-то настойчивое. Я дрожу, волосы встали дыбом. Это подобно тысячекратному раскату грома, но он не прекращается, а словно висит в воздухе. Как будто небосвод раскололся. Наверное, все сейчас, не только я, думают, что нашей планете пришел конец. Что это — бомба? Землетрясение?

Я вылез из своей каморки и по балкам пробрался к одному месту в крыше, откуда, благодаря большим трещинам в черепице, можно видеть, что происходит снаружи. Хотя сейчас ночь, всё небо залито светом. Рваные облака туг и там. Самолеты ракшасов рассыпались в воздухе, как будто подброшенные взрывом. Но нет ни дыма, ни огня — только свет. Отсюда, с высоты, мне видно море. Оно неспокойно: волны пенятся, накатываясь друг на друга. Такое впечатление, что горы растут, тогда как поверхность земли уходит вниз. Вначале я подумал, что это землетрясение, но что-то не похоже. Свет совершенно неземной, он затмевает звезды и луну.

Люди, толкаясь, бегут по улицам. Никто не понимает, что происходит. Все стараются определить, откуда исходит Звук. Повсюду паника. Слоны трубят неистово.

Я в своей молитве повторяю имена Господа. Если это конец — тогда позволь мне умереть, думая о Кришне и воспевая Его имена. Я уверен, что за этими поразительными громоподобными звуками и светом стоит Кришна. Неужели всё погибнет? КРИШНА-А-А!

* * *

Будочник открыл дверь в каморку и зовет меня.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Говорят, кто-то напал на дворец, — отзывается он.

Слышны дворцовые сирены — они так слабы по сравнению со Звуком. Военные, полиция и спецотряды сбегаются ко дворцу. Со стороны дворца доносятся, хотя это за несколько километров отсюда, крики и лязг оружия.

Лавайте сядем и