ПЛ 08 Нью-Дели - Глас вопиющего в пустыне - Страница 7

обществе необходимо возрождать духовность. Но общество это сломя голову неслось в противоположном направлении. В феврале, как раз в то время, когда Абхай пытался опубликовать "Назад к Богу", премьер-министр Неру, выразив свою озабоченность "духовным кризисом" в Индии, одновременно обнародовал очередной пятилетний план быстрой индустриализации. Все, от премьер-министра до обычного человека, были озабочены нарастающими проблемами, но, похоже, никто не понимал, что настоящей проблемой был недостаток сознания Бога.

Необходимо было лекарство от болезни Кали-юги. Абхай знал, что людям этого лекарства нужно гораздо больше, чем он был способен им дать: печать даже одного номера "Назад к Богу" была для него почти непосильной задачей. Сочинение статей, набор их на машинке, доставка в типографию и дальнейшее распространение не должно было становиться делом одинокого, преданного, у которого в кармане ни гроша. А пытаясь сотрудничать с духовными братьями, Абхай столкнулся с их вопиющей разобщенностью и отсутствием желания широко и энергично проповедовать. Бхактишаранга Госвами, похоже, вовсе не планировал расширять "Саджана-тошани", а его матх, как и многие другие, не способен был привлекать новых преданных. Именно эта ограниченность мышления и калечила проповедь. Поэтому сейчас ему приходилось работать в одиночку, и масштаб его деятельности был невелик. Хотя духовная благотворительность доставляла Абхаю счастье, он понимал, что его газета на четырех полосах - все равно что капля воды в пустыне.

В феврале 1956 года, - когда Соединенные Штаты изо всех сил старались подавить права человека, когда Хрущев и Эйзенхауэр внешне выражали сожаление по поводу гонки вооружений, но при этом хитро маневрировали на переговорах по ядерному разоружению, когда шах Ирана нанес визит в Нью-Дели, - в это самое время Абхай попытался напечатать "Назад к Богу". В зимнюю непогоду, когда столбик термометра опускался до +5 ?C, ранним утром он шел по улицам Дели к Сурендре Кумару Джайну, печатнику, чтобы проверить последнюю корректуру. Пешие прогулки позволяли экономить деньги. Рикшу он нанимал только для доставки бумаги из магазина в типографию. У него не было чадара, только легкий хлопковый жакет, а обувался он в резиновые туфли. Еще у него была хлопчатобумажная шапка, которая закрывала уши и завязывалась под подбородком, защищая его от холода и порывистого ветра.

Кумар Джайн: С первого раза он произвел на меня впечатление человека славного и честного. Я жалел его, когда видел, в каком состоянии он приходит. Я знал, что у него нет и двадцати пяти пайс. Всю дорогу он шел пешком, толком даже не позавтракав. В издательство он приходил с утра, и когда я спрашивал его: "Свамиджи, Вы что-нибудь ели сегодня?", он обычно отвечал: "Нет, нет, господин Джайн, я пришел просто посмотреть пробный оттиск". "Хорошо, - говорил я, - я принесу Вам завтрак". Я велел принести ему еду, а после завтрака он садился и работал.

Как правило, он сам вычитывал корректуру. Печатал я, он же почти все время стоял рядом, пока я не заканчивал работу. Он приходил около семи утра и не уходил, до тех пор, пока не просмотрит все оттиски. Это повторялось каждый день - он приходил, не позавтракав, я его угощал, и затем несколько часов мы сидели друг напротив друга за столом. Говорил он исключительно на религиозные темы. Но пока мы сидели, ожидая появления пробного оттиска, мы успевали обсудить очень много всего. Я видел, что он очень много знает и очень начитан. Он был для меня скорее другом, нежели просто заказчиком. Он был очень прост и честен в своих привычках. В то время его основной задачей было продолжать печатать "Назад к Богу". Его финансовое положение было очень и очень неважным. Иногда с этим возникали затруднения - не получалось договориться о бумаге. Много раз я спрашивал его, стоит ли продолжать, если все это сопряжено с такими трудностями? А он отвечал: "Нет, это моя миссия, и я всегда буду продолжать ее, пока это в моих силах". Я пытался ему помогать насколько мог. Но он был настоящий бедняк.

Я только печатал, а о бумаге договаривался он. Порой возникали задержки. Хотя ничего кроме печати от меня не требовалось, иногда я предлагал: "Вы так стараетесь! Давайте я достану вам бумагу". Но чаще он договаривался насчет бумаги сам - мы занимались только печатью. Бумагу он обычно привозил на рикше.

Нам было легко общаться, но иногда получалось так, что оплата счетов затягивалась, и я просил его по возможности исправить положение. Обычно он отвечал: "Не волнуйтесь. Можете не сомневаться - ваши деньги вернутся". Я никогда не спрашивал об источниках его дохода, понимая, что это его личное дело. Ему становилось очень неловко, когда он не мог вовремя отдать деньги, и я старался никогда не ставить его в такое неудобное положение. Его очень беспокоило - как он сможет печатать свой журнал если у него не будет денег? А он хотел его печатать во что бы то ни стало.