Прабхупада - его жизнь и наследие - Страница 35

проявленное усердие. Он взошел на помост — юноши затаили дыхание, боясь, что он рухнет, — и сел, разглядывая преданных и убранство храма.

Он был доволен ими. Однако сейчас его лицо приняло необычайно серьезное выражение, и, хотя они знали наверняка, что перед ними был все тот же Свамиджи, смех застрял у них в горле, а в счастливых глазах вдруг появилось смутное беспокойство. Они увидели серьезное лицо Свамиджи, и их недавняя радость сразу же показалась им ребяческой. Как облако мрачной тенью внезапно набегает на солнце, так и Свами из веселого неожиданно стал серьезным, и, увидев это, они тут же решили стать такими же спокойными и серьезными. Он взял караталы и опять улыбнулся широкой, одобрительной улыбкой, отчего на душе у них снова стало светло.

Храм оставался все тем же тускло освещенным маленьким магазинчиком, с неровным, потрескавшимся полом, под которым жили полчища тараканов. Но, поскольку большинство предметов, украшавших помещение, было привезено из Индии, все вокруг стало казаться подлинным, особенно когда на возвышении сидел Свамиджи. Теперь всякий, кто входил сюда, сразу же попадал в атмосферу индийского храма.

Бхактиведанта Свами оглядел группу своих последователей. Он был тронут тем, что они предложили ему почетное место и решили украсить магазинчик Кришны. До этого ему не раз приходилось видеть, как преданные делали что-либо для Кришны. Но здесь он этого еще не видел. В Нью-Йорке всходили семена бхакти, и, как садовник, ухаживающий за всходами, он, естественно, был тронут милостью Кришны. Глядя на развешанные по стенам картины, он сказал: «Завтра я посмотрю их, и тогда скажу, какие годятся, а какие нет».

На следующий день Бхактиведанта Свами пришел посмотреть на развешанные в храме произведения искусства. На одной акварели в рамке был изображен юноша, играющий на барабане, и танцующая девушка. «Это пойдет», — сказал он. Но следующая картина, на которой была нарисована женщина, показалась ему более мирской, и он сказал: «Нет, это не годится». Свами перешел к другой стене. Говард, Кейт и Уолли с беспокойством следили за ним.

Подойдя к картине с шестируким человеком, он сказал:

— О, это замечательно.

— Кто это? — спросил Уолли.

— Это Господь Чайтанья, — ответил Свамиджи.

— А почему у него шесть рук?

— Потому что он показал, что является воплощением одновременно и Рамы, и Кришны. Это руки Рамы, а это руки Кришны.

— А еще две руки? — спросил Кейт.

— Это руки санньяси.

Он перешел к следующей картине.

— Это тоже очень хорошо.

— А это кто? — спросил Говард.

— Это — Хануман.

— Он кот?

— Нет, — ответил Свамиджи. — Он обезьяна. Ханумана, как доблестного и верного слугу Господа Рамачандры, прославляют в священном писании «Рамаяна». Миллионы индийцев поклоняются воплощению Господа, Раме, и Его слуге Хануману, чьи подвиги являются темой бесчисленных театральных постановок, фильмов, картин и храмовых мистерий. Спросив, кто такой Хануман, парни с Мот-стрит обнаружили такое же невежество, как и пожилые дамы из пригорода, которые в ответ на вопрос Бхактиведанты Свами, видел ли кто-нибудь из них изображение Кришны, уставились на него в полном недоумении. Мистики из Нижнего Ист-Сайда не могли отличить Ханумана от кота, и привезли из Индии — Индии своей гашишной мечты — изображение Господа Чайтаньи Махапрабху, даже не догадываясь о том, кто Он такой. И тем не менее между этими молодыми людьми и дамами, посещавшими его лекции на Семьдесят второй улице, было одно существенное различие: хиппи из Нижнего Ист-Сайда служили Свамиджи и пели с ним мантру Харе Кришна. Они были по горло сыты материальной жизнью и не страдали болезнью мелких собственников, которые ничего не станут делать задаром. Их сердца открылись Свамиджи, обещавшему расширить их сознание и превратить его в сознание Кришны. Они ощущали, что личное общение с ним возвышает и облагораживает их. Подобно бродяге с Бауэри, который во время лекции Бхактиведанты Свами пожертвовал туалетную бумагу, ребята из Нижнего Ист-Сайда тоже были не вполне нормальными, но Бхактиведанта Свами видел, что ими руководит Кришна, находящийся в их сердцах. Бхактиведанта Свами знал, что пение мантры и его лекции о Кришне обязательно изменят их к лучшему.

* * *

Наступил август 1966 года. На здоровье Прабхупада не жаловался. Для него это были счастливые дни. Ньюйоркцы сетовали на жару, но Бхактиведанта Свами, привыкший к сорокаградусной жаре Вриндавана, в такую погоду чувствовал себя превосходно. «Как в Индии», — говорил Свамиджи. Он ходил без рубашки, выглядел бодрым и чувствовал себя как дома. Когда-то он думал, что в Америке ему придется сидеть на одной вареной картошке (потому что там не будет ничего, кроме мяса), но здесь он с удовольствием ел тот же рис, дал и чапати, готовил в своей трехсекционной пароварке, которой пользовался в Индии, и был счастлив. С тех пор как он поселился в квартире на Второй авеню, работа над «Шримад-Бхагаватам» также шла без помех. А теперь Кришна послал ему этих искренних молодых людей, которые готовили, печатали на машинке, регулярно слушали его лекции, пели вместе с ним мантру Харе Кришна и все время спрашивали, не нужно ли сделать что-нибудь еще.

Прабхупада, как и прежде,