Прабхупада - его жизнь и наследие - Страница 36

был проповедником-одиночкой, который мог остаться, а мог и уйти. Он писал свои книги, ощущая сокровенную близость с Кришной, и совершенно не зависел от молодых людей, которые собирались у него в магазинчике. Но теперь Международное общество сознания Кришны стало его духовным ребенком. Ищущие молодые люди (некоторые из них уже больше месяца ежедневно повторяли мантру) в духовном отношении были похожи на младенцев, еще нетвердо стоящих на ногах, и он чувствовал, что обязан вести их за собой. Они уже считали его своим духовным учителем и доверили ему руководить ими в духовной жизни. И пусть они не могли еще следовать многочисленным правилам и предписаниям, которых придерживаются брахманы и вайшнавы в Индии, начало было обнадеживающим. Как учил Рупа Госвами, главное заключается в том, чтобы «так или иначе» помнить о Кришне. Люди должны повторять мантру Харе Кришна и заниматься преданным служением. Все, что у них есть, они должны использовать для служения Кришне. И Прабхупада в своей деятельности руководствовался этим основополагающим принципом сознания Кришны как никто другой до него за всю историю вишнуизма.

Хотя Прабхупада и привлекал молодых людей к приготовлению пищи и печатанию на машинке, сам он при этом не стал работать меньше. Наоборот, на каждого, кто предлагал ему свои услуги и помощь, приходилась сотня таких, которые хотели не служить, а спорить. В разговорах с ними, подчас крича и размахивая кулаками, Прабхупада защищал Кришну от философии майявады. Этим он также служил Шриле Бхактисиддханте Сарасвати Тхакуру. Он приехал в Америку не для того, чтобы доживать свой век в тишине и покое. И было ясно, что с каждым днем у него будет все больше работы, все больше сторонников и все больше противников.

Сколько он сможет сделать, зависело от Кришны. «Я уже не молод, — говорил он, — и могу уйти в любой момент». Но, если бы он «ушел» сейчас, можно было не сомневаться, что вместе с ним ушло бы и сознание Кришны, потому что Общество сознания Кришны пока держалось на нем одном. Это он вел киртаны, в самозабвении раскачиваясь из стороны в сторону, шел по двору в храм и из храма обратно домой или же с улыбкой часами обсуждал философию — он был единственным творцом и хранителем пока еще крошечного оазиса сознания Кришны в нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде.

В дальней комнате своей квартиры Прабхупада обычно сидел один, особенно по ночам — в два, три или четыре часа, когда все спали. В эти часы в комнате стояла тишина, и он работал в одиночестве, особенно остро ощущая сокровенную близость своих отношений с Кришной. Он сидел на полу за сундучком-столом, и поклонялся Кришне, перепечатывая свои переводы и комментарии к «Шримад-Бхагаватам».

Однако в той же комнате он иногда принимал гостей, и всякий, кто стучался в его дверь, мог войти и поговорить с ним с глазу на глаз. Прабхупада отрывался от пишущей машинки и принимался говорить, слушать, отвечать на вопросы, иногда он спорил, а иногда шутил. Посетитель мог просидеть с ним наедине полчаса, пока вновь не раздавался стук в дверь, и Свамиджи приглашал очередного гостя присоединиться к ним. Новые гости входили, те, что пришли раньше, уходили, а Свами все сидел и разговаривал.

Чаще всего это были официальные визиты. Гости задавали философские вопросы, а он отвечал — так же, как после лекций в магазинчике. Но иногда его временем завладевали юноши, уже жившие в храме — те, кто собирался стать его учениками, — особенно вечерами по вторникам, четвергам, субботам и воскресеньям, когда в храме не было вечерних лекций. Часто они задавали ему личные вопросы что он чувствовал, когда впервые оказался в Нью-Йорке? что он делал в Индии? были ли у него там ученики? были ли члены его семьи преданными Кришны? каким был его духовный учитель? С ними он разговаривал по-другому — спокойнее, задушевнее, с юмором.

Однажды он рассказал им о своей первой встрече с духовным учителем. Рассказывал он и о своем детстве, проведенном в Индии, о том, как он основал фармацевтическую фирму и как в 1959 году принял санньясу. Юноши слушали с жадным интересом, но были так невежественны в вопросах, которых касался Свами, что, услышав слово мриданга или санньяса, спрашивали у него, что это такое. И тогда он делал пространные отступления, рассказывая им об индийских специях, барабанах и даже об индийских женщинах. Но о чем бы ни говорил Свамиджи, он все в конечном счете озарял светом шастр. Он не ограничивал время этих бесед и мог каждый день говорить часами, пока вокруг были настоящие, пытливые слушатели.

В полдень передняя комната в квартире Свамиджи превращалась в столовую, а по вечерам — в место сокровенного богослужения. Паркетный пол в этой небольшой, площадью чуть больше десяти квадратных метров, комнате, всегда сиял чистотой. Кроме кофейного столика, стоявшего между окнами, которые выходили во двор, в комнате не было никакой мебели. Теперь каждый день в полдень здесь собиралось человек двенадцать, чтобы пообедать вместе со Свамиджи. Обед готовил Кейт, который все утро проводил на кухне.

Поначалу Кейт готовил только