Жители Надии стояли в Ганге и оглашали воздух пением Хари-намы. Легкий ветерок разносил повсюду райское благоухание. Все существа во всех десяти сторонах света были чрезвычайно счастливы. В пору явления Господа одновременно проявились все шесть времен года. Охваченные радостью, полубоги устремились к земле на небесных своих кораблях, чтобы хотя бы мельком увидеть золотого младенца. По воле Господа  единственным звуком, что слышался во время Его пришествия, было громкое пение: «Хари-бол! Хари-бол!»

Во дворе Шачи-деви явилось сокровище Вайкунтхи. Сердце Шачи разрывалось от радости; она помахала рукою и сдавленным голосом крикнула мужу своему Джаганнатхе Мишре: «Прабху, иди скорее сюда, узри прекрасное лицо своего сына и увенчай успехом жизнь свою!» Городские женщины, взволнованные, бежали благословить мальчика. Когда они увидели Его, они принялись повторять: «Джай! Джай!» Полубоги, нагаканьи [дочери царя змей] и олицетворенные Веды также пришли восславить Гаурахари.

Каждая рука и нога Его являла изобилие расы. Тело Гауранги было сгустком ароматного нектара. Созерцание этого тела усладило взоры всех и каждого. Всем представилось, что Он – возлюбленный гопи.

Женщины сказали: «Мы никогда не видели подобного мальчика. При виде Гауры Прабху наши сердца трепещут от неодолимого влечения к Нему. Да не будет ни одного дня, когда бы мы Его не видели.» 

Вся вселенная не вместила бы той безграничной радости, что испытывал Джаганнатха Мишра, глядя на лицо своего мальчика. Лик Гауры сиял успокоительным светом сотен лун. Улыбка Его была схожа с распустившимся лотосом. Его изящный, высоко поднятый нос затмевал красоту цветка сезама.

Лучи, исходившие от ослепительного тела Гауранги, казались нектарными. При виде Его алых губ, точеного подбородка и сияющих щек в сердце рождается любовь. Шея Его похожа на шею льва, плечи же Его могучи, будто слоновьи. У Него широкая грудь, и длинные руки Его доходят до колен. Все тело Гауры проникнуто блаженством.

Бедра Его широки и привлекательно изогнуты. Его мощные ноги сужаются подобно стволу банановой пальмы. Стопы Его похожи на красный лотос; подошвы отмечены знаками флага, стрекала, чамары, колесницы, молнии, зонта, свастики, плода джамбу и треугольника, окруженного сосудами для воды. 

Вся эта красота производила подобна была реке нектара. Те благоприятные отметины и знаки свидетельствовали, что новорожденный - весьма возвышенная личность, царь царей. Индра, Чандра, киннары, гандхарвы и другие полубоги пришли на землю, чтобы полюбоваться неописуемой красой Гауранги. При созерцании Господа глаза каждого умащались нектаром, будто бы при виде  возлюбленного.

Тотчас после рождения мальчика все пришли полюбоваться Его сладостной, радующей сердце красотой. В Его присутствии всякий чувствовал себя весьма уютно. Всем казалось, что  их связывают с Ним давние и близкие отношения. Созерцание прекрасных золотых рук и ног мальчика наполняло сердца  их безграничным счастьем.

Миллионы Купидонов, посрамленные, бежали, когда узрели красоту Его лотосного лика. Весь город оглашался восклицаниями: «Джай! Джай!» Вечно юный трансцендентный Купидон явился в образе сына Джаганнатхи Мишры. Даже плач мальчика был для слуха будто нектар. Женщины, наблюдая за Ним,  думали, что Он - воплощение Господа Голоки. Пребывая в великом экстазе, я, Лочана дас, провозглашаю, что на землю явился тогда Господь всего мироздания.

Слава этому мальчику, наполнившему блаженством все четыре стороны света! Сотни городских домохозяек принесли благоприятные предметы, такие как сласти, рисовая паста и киноварь. Шачи-деви положила младенца к себе на колени и молвила дрожащим голосом: «Пожалуйста, благословите Его пылью с ваших стоп. Да будет Он жить вечно. Он не мой сын, но все же я считаю Его моим.» Дабы защитить тело мальчика от всех будущих опасностей, женщины предложили назвать Его Нимаем.

На восьмой день Шачи-деви провела обряд ашта-калай, ублажив местных детей раздачей восьми видов калая [дала]. На следующий день, во время праздника нава-ратри, горожане наслаждались блаженным пением. Возлюбленный сын Шачи день ото дня понемногу рос, словно прибывающая луна.

Шачи-мата украшала глаза Нимая черной каджалой [краской для ресниц и бровей] и отмечала Его прекрасный лоб ярко-желтой тилакой. Порою Нимай двигал во все стороны руками и ногами, как всегда делают новорожденные. Он улыбался очень доброй улыбкой, являя Свой душевный покой. Джаганнатха Мишра и Шачи-деви глядели во все глаза, не мигая, на своего удивительного сына.

Каждый день Шачи-мата делала Нимаю массаж с куркумой и ароматичным маслом. Испытывая материнскую привязанность, она вновь и вновь целовала Его в щеки. Шачи-мата была счастливейшим и удачливейшим существом во вселенной.     

По мере того, как Нимай рос, день за днем возрастало и блаженство жителей Надии. Они совершенно забыли о ходе времени. В их домах царила радость. Не только мужчины и женщины, но и дети, старики и слепые опьянели от безмерного счастья, рожденного любовью к Нимаю.

Лицо Нимая, более прекрасное, чем осенняя полная луна, казалось ликом самого Купидона. Оставляя свои домашние дела, все юные девушки Надии трижды в день прибегали посмотреть на своего дорогого Нимая. Они состязались друг с другом ради того, чтобы взять мальчика на руки, приговаривая: «Дайте посмотреть, дайте посмотреть!» Уложив Нимая к себе на колени, они испытывали полнейшее удовлетворение. В обществе Нимая девушек охватывало неописуемое блаженство, возраставшее с каждым днем и с каждым мгновением.  

Желая снискать лотосные стопы Нарахари Саракара, я, Лочана дас, воспеваю многославные игры Господа Гауранги.