Шачи-мата была столь удручена, что и говорить не могла. Видя, что Шачи рыдает, Вишнуприя-деви узнала о надвигающейся беде и потеряла сознание. После вечерней трапезы Гауранга отправился отдыхать в Свою опочивальню. Вишнуприя бросилась к Господу и села подле Его лотосных стоп.

Лицо ее было печально. Она тяжко вздыхала, глядя на Гаурангу. Вишнуприя обвила руками стопы Гауранги и приняла их в свое сердце. Слезы текли по ее лицу, увлажняли сари, покрывавшее ее грудь, и падали на стопы Гауранги.

Неожиданно Гауранга проснулся. Сев на Своем ложе, Господь молвил: «Милая, отчего ты плачешь? Ты очень дорога Мне. Я не понимаю, почему ты плачешь.»

Усадив Вишнуприю к Себе на колени, Гауранга нежно коснулся ее подбородка и произнес несколько ласковых слов. Вишнуприя ничего не ответила. Она плакала и чувствовала себя беспомощной. Хотя Гауранга неоднократно спросил ее, Вишнуприя хранила молчание, просто обнимая лотосные стопы Господа. Знающий все пути любви, Господь краем Своей одежды утер слезы с лица ее. Он вновь спросил о причине ее горя.

Сдавленным голосом Вишнуприя сказала: «О Господь жизни моей и сердца моего! Пожалуйста, возложи Свои ладони мне на голову. Я услышала, что Ты намерен принять санньясу. Весть эта сокрушает мое сердце. Мне хочется войти в огонь. Моя жизнь, богатство, красота, наряды, украшения, взоры и жесты – все это для Тебя одного. Если Ты покинешь меня, чего будет стоить моя жизнь? Сердце мое горит в пламени этого яда. 

Пусть жизнь моя пропадет даром. Но я хочу знать, как пойдешь Ты в дальние края. Стопы Твои нежнее цветов сириша. Они столь нежны, что даже я не прикасаюсь к ним, боясь причинить Тебе боль. Как же Ты будешь идти по лесам, изобилующими колючками?

Твой луноподобный лик – озеро нектара. При малейшем усилии на Твоем лотосном лике появляются подобные жемчужинам капельки пота. В сезон дождей будет беспрерывно лить дождь. В остальное время палящее солнце будет иссушать все. Санньяси должен безропотно выносить жизнь, исполненную страданий.

Я не знаю ничего, кроме Твоих лотосных стоп. Под чьей защитой Ты оставляешь меня? Твоя мать Шачи стара и слаба. Как можешь Ты покинуть ее? Чего Ты добьешься, покинув Своих дорогих преданных: Адвайту, Шриваса, Мурари, Мукунду и других?  

Как можешь Ты вот так покинуть их и принять санньясу? Ты олицетворение любви, и Ты любишь всех на свете. Но то, что Ты делаешь сейчас, как будто бы говорит об обратном. Ибо, когда Ты уйдешь в дальние страны, все Твои преданные умрут от разлуки.

Быть может, Ты уходишь из-за меня, ничтожной женщины, привязывающей Тебя к материальному бытию? Если это так, дозволь мне в последний раз с любовью посмотреть на Тебя; потом я убью себя, приняв яд. Тогда Ты сможешь остаться здесь, у Себя дома, и быть счастливым. О господин мой, пожалуйста, не уходи в дальние края. В жизни моей нет никого другого. Когда я взираю на Твое лицо, сердце мое пылает огнем, предчувствуя скорую разлуку.»

Вишнуприя умолкла, будучи не способна выразить свою сердечную боль. Она продолжала рыдать и обнимать стопы Господа Гауранги. Ласково улыбаясь, Господь поднял Вишнуприю и усадил к Себе на колени. Чтобы облегчить ее горе, Господь пошутил с нею.

Гауранга молвил: «Кто сказал тебе, что Я ухожу, дабы принять санньясу? Я буду всегда извещать тебя о Моих замыслах. Не сокрушайся без причины.» Потом Господь нежно поцеловал Вишнуприю и разными способами успокоил ее. Они провели ночь, упиваясь безмерными радостями любви.

В конце ночи Вишнуприя все же чувствовала в душе жгучую боль. Глядя на дорогого Господа своей жизни, она положила ладонь Гауры себе на грудь и сказала:

«Прабху, не лги из страха причинить мне страдание. Я догадываюсь, что ты пытаешься обмануть меня. Ты просто убежишь без моего ведома. Ты Сам Себе господин; никто иной над Тобою не властен. Поступай как Тебе угодно, прими санньясу, если хочешь. Но, пожалуйста, скажи мне определенно: намерен ли Ты принять санньясу?»