Рагхунатха дас с радостью принялся за приготовления к пиру—купил побольше рисовых хлопьев, смешанных с йогуртом и сгущенным молоком. Пир удался на славу, и Господь Нитьянанда был очень доволен Рагхунатхой. После пира Рагхунатха стал умолять Господа: «Пожалуйста, дай мне благословение, чтобы я смог обрести приют у лотосных стоп Господа Чайтаньи». Господь Нитьянанда поставил Свои лотосные стопы ему на голову и сказал: «Нет сомнений, твое сокровенное желание будет исполнено».

Спустя какое-то время после описанных событий Рагхунатхе дасу удалось сбежать из дома. Однажды ночью Ядунандана Ачарья пришел к Говардхану Маджумандару, чтобы срочно посоветоваться насчет пуджари, но тот как раз был в отъезде. Тогда он стал искать его брата, Хиранью, но того тоже не оказалось.

Дома был только Рагхунатха дас. Надо сказать, к тому времени Рагхунатха уже целый год старался вести себя примерно и ни в чем не противиться отцу, как ему и советовал Господь Чайтанья. Это усыпило бдительность Говардхана Маджумандара, и он пришел к выводу, что его сын, наконец-то, образумился— красавица-жена и семейная жизнь завладели его вниманием. Говардхан Маджумандар ослабил надзор за сыном, поверив, что сын окончательно встал на путь истинный, и перестал приставлять к нему охрану. Поскольку Ядунандана Ачарья пришел во дворец ночью, то даже дворцовая стража у ворот мирно спала. «Ты не мог бы мне помочь?»—спросил Рагхунатху Ядунандана Ачарья, рассказав ему о затруднении. «Конечно,—с готовностью согласился тот,—идем». Они вышли из дворца, пройдя мимо похрапывающей стражи, и там Рагхунатха дас сказал Ядунандана Ачарье: «Я пойду поговорю с пуджари, а ты ступай домой». Ядунандана Ачарья ушел, и Рагхунатха дас понял, что это та возможность, которую он ждал очень давно.

Рагхунатха дас решил не идти по дороге, поскольку в те времена ею шли все преданные, направляясь из Шантипура в Пури, и отец в первую очередь стал бы искать его именно там. Он решил идти прямо через лес. Ему так не терпелось получить даршан Господа, что он прошел этот путь за двенадцать дней, хотя обычно у путешественника он отнял бы не меньше двадцати. Первую ночь Рагхунатха провел в коровнике, а наутро, попив молока, отправился дальше. За двенадцать дней путешествия он ел только три раза. Наконец, исхудавший и

измученный, он пришел в Джаганнатха Пури. «Смотри, это ведь Рагхунатха!»—сказали Господу Чайтанье преданные, когда Рагхунатха, приблизившись, пал перед Ним ниц. Господь поднял его и обнял. Поняв, какие лишения пришлось вынести Рагхунатхе ради того, чтобы встретиться с Ним, Он попросил преданных позаботиться о нем—отвести его помыться и накормить досыта. Затем Господь Чайтанья поручил Рагхунатху заботам Шрилы Сварупы Дамо-дары Госвами.

Вскоре по прибытии в Пури Рагхунатха дас стал питаться только тем, что ему давали в пожертвование. Он усаживался у ворот Симха-двары, рядом с нищими, и принимал пищи не больше, чем нужно, чтобы душа держалась в теле. Говардхан Манджу-мандар вскоре понял, что его сын не вернется домой и стал посылать в Пури слуг с деньгами. Каждый день они подходили к Рагхунатхе, который сидел рядом с нищими и просил милостыню, и доверху наполняли монетами его кружку для подаяний. «Отец никогда не оставит меня в покое»,—понял Рагхунатха, когда слуга в очередной раз вытряхнул перед ним содержимое целого мешка с монетами. Он решил, что не будет тратить эти деньги для своих нужд, а вместо этого приготовит для Господа Чайтаньи роскошное угощение. Так он и поступил—стал готовить для Господа и приглашать Его по вечерам отобедать. Но потом он заметил, что Господь Чайтанья не очень этому рад и решил больше не брать денег у таких материалистичных людей. Господь сразу понял, почему Рагхунатха перестал готовить для Него угощение, и был очень доволен его решением.

Рагхунатха дас перестал просить подаяние и решил есть пищу, которую раздавали беднякам бесплатно. Вскоре и это положение перестало его удовлетворять, и он решил питаться только остатками махапрасада из храма Джаганнатхи, который отдавали коровам. Коровы ели свежий махапрасад, а тот, который прокисал, оставляли. Рагхунатха брал себе горсть такого риса, промывал его и ел. Однажды за такой трапезой его застал Сварупа Дамодара: «Что же ты ешь этот роскошный рис один и никого не угощаешь?»—спросил он Рагхунатху и, вернувшись домой, рассказал обо всем Господу Чайтанье. Вскоре к Рагхунатхе пришел Сам Господь. «Оказывается, ты каждый день пируешь, а Меня не зовешь?»—вскричал Он и схватил пригоршню риса. Сварупа Дамодара пытался было Его остановить: «Не ешь, мой Господь, такая пища не для Тебя!» Всё напрасно: «Почему не для Меня? Этот рис очень вкусный! Если он нравится Рагхунатхе, значит нравится и Мне». Рагхунатха дас был очень дорог Господу, потому что всеми силами старался выполнить Его наставления. Господь Чайтанья поручил его заботам Сварупы Дамодары Госвами, но давал ему наставления и Сам. «Не говори, как обычные люди и не прислушивайся к их разговорам. Не привыкай к вкусной пище и дорогой одежде. Не стремись к тому, чтобы люди тебя почитали, но сам выказывай почтение каждому. Всегда повторяй святые имена Господа—харе крпиша харе кришна кришна кришна харе харе харе рама харе рама рама рама харе харе и в сердце поклоняйся Радхе и Кришне». Это наставление было единственным, которое Рагхунатха дас получил от Господа Чайтаньи.

Лотосные стопы Господа всегда были в его сердце, и поэтому он смог всю свою жизнь оставаться отреченным.

Шрила Прабхупада писал, что лотосные стопы Господа—величайшее сокровище, и каждый из нас должен стремиться к тому, чтобы обрести их. Нужно подойти к вайшнаву и молить его о том, чтобы он дал нам такое благословение. Если сердце преданного очистилось благодаря трансцендентному знанию о Господе и он всегда помнит о Нем, если лотосные стопы Кришны навсегда заняли в его сердце свое место, о таком преданном можно сказать, что он обрел всё, потому что лотосные стопы Господа—наивысшая, подлинная драгоценность, самое дорогое, что может быть в жизни. Все преданные хотят их обрести, и поэтому стремятся к тому, чтобы получить на это благословение вайшнава. Поэтому говорится, что одно мгновение общения с вайшнавом очень ценно и его нельзя сравнить ни с мирским богатством, ни с достижением небесных планет, ни с освобождением. Шукадева Госвами говорит в «Шримад-Бхагаватам»: «Вознесение на райские планеты и даже погружение в сияние Брахмана, то есть полное освобождение, не идут ни в какое сравнение с одним мгновением, проведенным в обществе чистого преданного Господа. Для живых существ, которым суждено оставить тело, нет большего блага, чем возможность общаться с чистым преданным» (Бхаг., 1.18.13). Шрила Прабхупада часто сравнивал долгую и бесполезную жизнь человека, так и не понявшего в чем ее подлинная ценность, с кузнечными мехами, которые дышат, но не живут. Лучше прожить одно мгновение

и осознать цель жизни—такое мгновение сознания Кришны даст вам высшее благо. Каждый, кто хотя бы раз ощутил лотосные стопы Кришны, никогда не сможет их забыть. Именно это ощущение становится, как говорит царица Кунти, богатством материально нищих. У преданного Господа нет ничего, кроме лотосных стоп Господа, и он этим полностью удовлетворен. В «Бхагаватам» говорится: «Господь, Верховная Личность Бога, становится очень дорог преданным, которые не имеют никакой материальной собственности, но обладают даром преданного служения, приносящим им счастье. Служение таких преданных доставляет Господу подлинное наслаждение» (Бхаг., 4.31.21). Цель жизни, ее совершенство в том, чтобы доставить Господу удовольствие, и мы все должны к этому стремиться.

29 июня 2003 года, Москва «Учение царицы Кунти» «Шримад-Бхагаватам» (1.8.27)

Конечно, поддерживать душу в теле необходимо, и это можно назвать потребностью, но едва ли «жизненной», поскольку душа живет и без тела. Когда преданный посвящает себя удовлетворению подлинных потребностей, он обретает бессмертие.

намо 'кинчана-виттайа нивритта-гуна-вриттайе атмарамайа шантайа каивалйа-патайе намах

«О богатство материально нищих, я склоняюсь перед

Тобой. Ты не имеешь никакого отношения к действиям и реакциям гун материальной природы. Ты черпаешь удовлетворение в самом Себе, и потому Ты самый умиротворенный, и Ты—господин монистов» (Бхаг., 1.8.27).