Любовь преданных Вриндаваны к Кришне очень глубока, и все мы должны стремиться обрести ее. Именно о такой любви, о кевала-бхакти, говорил Кришна, обращаясь к Уддхаве. Кевала-бхакти— преданность, которая полностью подчиггяет Господа. Все жители Вриндаваны—Нанда Махарадж, мать Яшода, старшие пастушки и пастушки, а также мальчики-пастушки и юные гопи,—поглощены мыслями о Кришне весь день напролет. Их любовь глубока и сильна, ничто не может ее поколебать. Когда Акрура увозил Кришну в Матхуру, они пытались остановить Его. Гопи легли на землю перед колесницей, которой правил Акрура, и сказали: «Лучше уж погибнуть под колесами колесницы, все равно мы не можем жить без Кришны». Гопи очень любили Кришну, и с тех пор, как Он уехал, чувство разлуки ни на миг не оставляло их. Они жили только надеждами на Его возвращение, помня о том, что Он обещал вернуться. Рупа Госвами, описывая, что чувствовали жители Вриндаваны после того, как Кришна уехал в Матхуру, приводит такое сравнение. Когда под палящим летним солнцем пруд высыхает, черепахам приходится зарываться в грязь, чтобы не погибнуть. Нечто подобное случилось с обитателями Вриндаваны—Кришна уехал, и их охватил палящий огонь разлуки. Этот огонь пылал, не утихая, и они нашли прибежище в Его прощальном обещании—«Я вернусь».

Кришна хотел, чтобы Уддхава увидел, как привязаны к Нему обитатели Вриндаваны, и поэтому попросил его: «Уддхава, отнеси, пожалуйста, жителям Вриндаваны это письмо и скажи, что Я всегда думаю о них и помню о том, как они Мне служили. Я знаю, что они любят Меня. Ступай же и передай им, что Я

вернусь, обязательно вернусь».

Кришна отправил Уддхаву во Вриндавану не только для того, чтобы доставить его жителям письмо, Он хотел также показать ему, как они любят Его. Уддхава был шастра-гъяпи. У него были знания о Кришне, Его величии и Его положении как Верховной Личности Бога. Он понимал, что Кришна—источник всего космического проявления, что все исходит из Него, что Он—отец всех живых существ и поэтому не является ничьим сыном. Уддхава знал Кришну именно таким, он был шастра-гъяни. Кришна хотел показать ему более возвышенное знание и поэтому попросил его отнести письмо жителям Вриндаваны.

Едва подойдя к Вриндаване, Уддхава увидел облака пыли, которые подняли коровы, возвращаясь с пастбищ. Он сразу направился к дому Нанды Махараджа и матери Яшоды. Нанда Махарадж спросил его о том, как теперь живется в Матхуре Васудеве и Деваки. Он знал о том, что Кришна убил Камсу, в Матхуре воцарились мир и спокойствие и что Васудева и Деваки были освобождены из тюрьмы. Поэтому первым делом Нанда Махарадж захотел узнать именно о Них. Затем он стал расспрашивать Уддхаву о Кришне и Балараме. «Я слышал, Васудева и Деваки послали Кришну и Балараму учиться в гурукулу, к Сандипани Муни. Оба Они, и Кришна, и Баларама, теперь брахмачарп. Они обрили головы и получили священные шнуры. Мне рассказывали о том, что Они собирают пожертвования для своего духовного учителя, я также слышал историю о том, как по его указанию Они отправились в лес за дровами. Но мой Кришна совсем еще мальчик. Не

следовало Ему так рисковать лишь для того, чтобы собирать дрова. Он еще ребенок и до последнего времени пил грудное молоко. Ходить за подаянием, собирать дрова в лесу—все эти суровые условия жизни не для Него». Так, окольными путями, Нанда Махарадж расспрашивал Уддхаву о том, помнит ли Кришна о них. «Вспоминает ли Он маму Яшоду, которая так заботилась о Нем, Своих друзей-пастушков, с которыми шалил и ходил пасти коров? Вспоминает ли о коровах и телятах, которые ели из Его рук? Помнит ли о Говардхане, на котором Он играл с друзьями? Вспоминает ли Он все те места, где так часто бывал и которые хранят следы Его стоп—я вижу их везде по сей день. Вспоминает ли Он меня, скажи мне, Уддхава?» Так Нанда Махарадж, поглощенный ватсалъя-прити, родительской любовью к Кришне, расспрашивал Уддхаву.

Главное качество родительской любви—ану-граха, стремление жалеть и защищать. Поэтому Нанда Махарадж спрашивал Уддхаву обо всем, что происходило в те времена в Матхуре. Они говорили о том, сколько хлопот доставил Кришне Джарасандха, нападая на Матхуру, и о том, что Кришне пришлось защищать город, оберегая тем самым и Вриндавану, на которую Джарасандха непременно напал бы, заняв Матхуру. «Мой сын еще слишком мал, Ему не следовало в это ввязываться,—сокрушался Нанда Махарадж.— Он до сих пор еще пьет материнское молоко. Почему на Его голову свалились эти несчастья?» Уддхава стал его увещевать: «Твой сын, Кришна, вовсе не „простой мальчик". Он необычайно умен и никогда не ошибается». «Пусть Кришна необычный, но Он—мой

сын,—отвечал ему Нанда Махарадж.—Когда Он вернется домой? Он ведь обещал вернуться. Он же знает, как мы страдаем от разлуки с Ним. Мы любим Его прекрасное лицо, обаятельную улыбку, очаровательные глаза—Его чудесный облик всегда перед нашими глазами. С тех пор, как Он уехал в Матхуру, наша жизнь опустела, а дом превратился в темницу. Куда бы ни упал мой взгляд, я вижу Кришну, здесь все напоминает мне о Нем. Поэтому, чтобы хоть ненадолго забыть о Нем, я выхожу из дома. Но на улице, куда бы я ни пошел, отовсюду видно Говардхан, где Кришна часто играл, и я снова вспоминаю о Нем. На берегу Ямуны повсюду Его следы, потому что Кришна ходил туда купаться с друзьями. Мы все горим в огне разлуки с Кришной. Скажи мне, Уддхава, когда Он вернется? Мы гибнем. Когда кто-нибудь в семье лежит на смертном одре, приличия требуют, чтобы родственники умирающего приехали с ним повидаться. Но не таков Кришна! Мы умираем, а Он не едет».

Нанда Махарадж очень тяжело переживал разлуку с Кришной и, видя это, Уддхава задумался над тем, как его утешить. «Обычного человека, который скорбит в разлуке с сыном, утешить легко— рассуждал он.—Такому материалистичному человеку нужно объяснить, что он не тело, но вечная душа, частица Кришны, поэтому скорбеть не о чем. Шастры содержат множество доводов, которые можно изложить такому человеку, тем самым дав ему понять, что, мол, плакать не о чем. Но как утешить Нанду Махараджа? Ведь его сын—Кришна. Не скажешь же ему, ссылаясь на шастры, чтобы он не плакал о Кришне, потому что шастры учат обратному. Я знаю

шастры, они настойчиво призывают: „Плачь, плачь, плачь о Кришне!". Чем же я утешу Нанду Махараджа, что ему скажу? Он плачет и плачет, без конца плачет о Кришне, и, получается, всё, что я ему могу сказать: „Плачь еще и еще!". Как же мне ему помочь? Я не могу утешить его, не вступая в противоречие с шастралт. Видимо, о подобных случаях шастры просто умалчивают».

В «Бхагаватам» сказано, что Полярную звезду можно видеть только после того, как заходит солнце и становится темно. Так и в этой истории с Уддхавой и Нандой Махараджем. Шастры даруют свет знания, а Уддхава—шастра-гъя, знаток шастр. И хотя говорится, что свет трансцендентного знания рассеивает тьму иллюзии, никакие шастры и никакие знания были не в силах совладать с теми чувствами, которые испытывал Нанда Махарадж. Полярную звезду можно увидеть только в темноте. О какой темноте и о какой иллюзии в данном случае речь? Мы говорим об иллюзии, которая заставляет Нанду Махараджа и других преданных Вриндаваны забывать о том, что Кришна—Бог. Они не знают о том, что Кришна—Верховная Личность Бога, их любовь к Нему не потревожена этой мыслью, у них нет такой гъяны. Обитатели Вриндаваны не гъяна-лтшры, они гъяна-шунъи—свободны от гъяны. Они знают одно: Кришна их сын, друг, возлюбленный, и они любят Его без памяти. Уддхава же был шастра-гъя, у него была гъяна, и он попытался с ее помощью утешить Нанду Махараджа: «Я с тобой согласен, Кришна действительно твой сын,—начал он.—но почему это так? Потому что у тебя родительские отношения с

Кришной и ты обладаешь ватсалъя-прнти—родительской любовью к Нему. Кришна говорит в „Бхагавад-гите":

йе йатха мам прападйанте

тамс татхаава бхаджамй ахам

„Как человек предается Мне, так Я его и вознаграждаю" (4.11). Ты относишься к Кришне, как к сыну, а Он отвечает на твои чувства. Поэтому, с одной стороны, ты прав, Кришна—твой сын, но, с другой стороны, Он источник всего сущего—и материального, и духовного миров». Затем Уддхава рассказал Нанде Махараджу о величии Кришны и о том положении, которое Он занимает. «Тебе посчастливилось,—в завершение сказал он,—потому что Кришна, Верховная Личность Бога, стал твоим сыном». Нанда Махарадж не поверил своим ушам: «Как ты можешь так говорить? Я думал, ты умен, но теперь вижу, что ты пока не повзрозслел. О каком везении идет речь? Мы самые несчастные, потому что Кришна уехал, а второго такого нет, и тебе следовало бы так и сказать. Даже если ты прав и Он Верховная Личность Бога, все равно второго такого нет. Ни у кого нет такой улыбки, как у Кришны, никто не в силах делать то, что делал Кришна. Он убил столько демонов во Вриндаване, совершил столько выдающихся подвигов! А ты говоришь, что нам посчастливилось. Нет никого несчастнее нас, потому что Кришна, самый прекрасный сын, которого только можно вообразить, уехал, оставил нас. Пожалуйста, больше не говори, что нам повезло. Вот ты говоришь, что мой сын— Верховная Личность Бога, Господь Нараяна. Шастр я никогда не читал, но от святых людей слышал немного о Нараяне. Нараяна—причина всех причин, а мой сын—обычный мальчик. Нараяна безупречно чист, умиротворен и безгрешен, а мой сын непоседливый шалун. Он часто сердится и к тому же жаден, вечно ворует масло. Кришна не может быть Нараяной, это абсурд. Нараяна—прибежище всего творения, таков сам смысл слова нараяна, все покоится на Нем. Между тем, Кришна во всем зависит от мета и Своей мамы. Чуть что не так, и Он бежит к ней за помощью, а проголодавшись зовет ее и требует есть. Нараяна аптакама, находит удовлетворение в Себе Самом, а мой Кришна просит есть у Своей матери. Если Кришна хочет что-нибудь получить и Его просят подождать, Он начинает злиться. По-твоему, это называется аптакама? Я знаю, что Нараяна—тот, кому поклоняются, а мой сын Кришна приносит мне мои деревянные тапочки на голове. Скажи мне на милость, возможно ли, чтобы Нараяна, наивысший объект поклонения, носил на Своей голове мои деревянные тапочки? Нет, Уддхава, я скажу тебе одно: Кришна— мой сын, и меня жжет огонь разлуки с Ним».