Радха-Говинда о Ниранджане Свами - Страница 4

состраданию к преданным, трезвости, умению сотрудничать, умению оставаться твёрдым, несмотря на проблемы со здоровьем, несмотря на усталость.

 Он является образцом очень многих качеств. Когда я начал думать над тем, что мне надо менять свой характер, я сразу понял, что не смогу его изменить просто на основе шастр. Шастра говорит, что есть те или иные качества. Но я сразу понял, что шастра мне не поможет. Я пытаюсь, но это не работает. Я понял, что мне нужен живой пример, у которого я смогу научиться. Тогда я стал вспоминать, как ведёт себя Ниранджана Свами в этой ситуации, как он ведёт себя в той ситуации, как он ведёт себя ещё в какой-то ситуации. Мало того, были моменты, когда он лично меня обучал. Однажды, он мне сказал: «Я беру тебя с собой переводить, особенно даршаны с преданными, для того, чтобы ты научился правильно отвечать на вопросы». Я почувствовал, что это человек, который меня учит. И потом, когда мне самому уже хотелось прилагать какие-то усилия, чтобы меняться, я всегда вспоминал, как бы Ниранджана Махарадж повёл себя в этой ситуации, какое бы решение он принял сейчас. Наверняка, вот такое, поэтому я тоже приму такое решение. Он эталон благих качеств, у которого я пытаюсь чему-то научиться.

 В прошлом году, зимой, мы ездили с ним в Москву, и там тоже был момент, который помимо всего остального, очень меня тронул. Он всегда был очень трудолюбивым, но здесь это ещё раз ярко проявилось. Он каждый день ходил на утренние программы, потом с утра до вечера у него были встречи с кураторами. Я их переводил, и, честно говоря, у меня кружилась голова, я еле держался на ногах, этот бешеный ритм я не выдерживал. Даже, однажды, Госвами Махарадж зашёл ко мне в комнату с вопросом: «Ты живой ещё?» — «Ну, так, в полубессознательном состоянии».

 На четвёртый день я спросил у Ниранджаны Махараджа: «Махарадж, как вы себя чувствуете?». Говорит: «Ты же знаешь, как я себя чувствую, зачем спрашиваешь?».

- «Так, а зачем, зачем так?» И он тогда по-английски ответил: «No rest for the weaked». Трудно это перевести, но примерно так, что злонравным нечего отдыхать, они должны трудиться. Вот это его отношение к своему телу. Как у святого Франциска, в своё время, было отношение к телу — это младший брат ослик, который должен просто трудиться. Что-то подобное я почувствовал у Ниранджаны Свами — он себя не жалеет в служении преданным, всегда работает самоотверженно. Там самоотдача стопроцентная, стопроцентная самоотдача – это жизнь не для себя, а для других, то есть его жизнь полностью посвящена другим. Это и есть бескорыстие, это и есть сострадание. Это и есть качество святости, которое я мог реально наблюдать в общении с определённой личностью, а именно с Ниранджаной Махараджем.

«NO REST FOR THE WICKED»5 сентября, 2012

«No rest for the wicked» — «Злым или нечестивцам, отдыхать не положено».

> Я знаю, что Вы совсем недавно вернулись домой (а может на момент отправления

> этого письма даже были ещё в дороге) и наверняка за все эти дни очень устали.

> Вы были рядом с Гуру Махараджем и я хотела попросить вас, (когда, конечно, отдохнёте)

> поделиться чем-то, что было за эти дни интересного и полезного.

Я действительно приехал очень усталым и до сих пор прихожу в себя от поездки. С точки зрения физической и эмоциональной нагрузки это было одно из самых тяжелых путешествий с Махараджем. Но с духовной точки зрения, о большем благословении и более близкой Садху-санги я пожалуй и не мог мечтать.

Особых реализаций или сокровенных случаев внешне как будто бы и не было. По крайней мере, пока я этого не осознаю. Возможно последствия «духовного радиоактивного излучения» скажутся позже. Наш график был настолько плотным, что у меня просто не было времени думать о чем-либо кроме как о том, чтобы идеально выполнять свои обязанности: переводы, коммуникация, планирование встреч, звонки, ключи, водители, письма, авиабилеты и.т.д.

Поэтому меня беспокоило только мое служение Махараджу и состояние моего сознания, в котором я хотел сохранить максимальную бдительность и осторожность, для того чтобы не стать фамильярным и ясно помнить о своем положении слуги, даже тогда когда Махарадж шутил со мной, рассказывал о своем детстве, об увлечениях музыкой в юности и делясь своим пониманием ситуации в наших общинах.

Мы жили недалеко от Храма на Динамо, в квартире у Свасти Прабху. Наш день начинался около 3х часов утра. Мы ехали в храм на Динамо на Мангала-арати, затем Махарадж повторял джапу в алтарной, пел Гуру-пуджу, потом мы ехали на квартиру где он быстро принимал завтрак, отвечал на электронные письма, и к 10 утра начинались даршаны. Затем около 14.30 он вместе с Госвами Махараджем принимал обед, и опять встречи, даршаны, собрания… И так каждый день. Мы ложились спать около 11 ночи. А встречи зачастую были не простые. Ниранджане Махараджу приходилось прилагать много усилий, для того чтобы убедить некоторых преданных оставить свои обиды, амбиции и начать сотрудничать во имя духа единства и сплоченности, радикально необходимых для создания механизма заботы о