Курма дас - Великое духовное приключение - Страница 32

кристининой, узнаваемой свободной манере было написано: «Храм Шри-Шри Радха-Кришны». Над витриной, прямо на кованную решетку прикрепили растяжку из плотной ткани, на которой в том же вольном стиле было выведено: «Добро пожаловать, Шрила Прабхупада!»

Большая часть преданных помчалась в аэропорт. Убирать и готовить остались только Упананда и Дипак — молодой брахмачари-американец, недавно присланный из Лос-Анджелеса, чтобы помогать преданным в поклонении Божествам.

Часть преданных вернулась как раз вовремя, чтобы начать импровизированную киртану на улице. Голубой «комби», украшенный изображением Кришны, стоящего в изящной, трижды изогнутой позе, медленно вполз на тротуар. Киртана усилилась.

Упананда, который выбивался из сил, стараясь одновременно и убрать храм, и приготовить обед для Шрилы Прабхупады, вылетел из дверей и, распахнув дверцу автомобиля, тут же отступил назад и склонился перед Прабхупадой прямо на тротуар.

Чару, который вел машину, быстро соскочил со своего места и, обежав вокруг автомобиля, помог Шриле Прабхупаде сойти с высокого переднего сиденья. В это же самое время боковая дверца микроавтобуса отъехала, и из него высыпали преданные.

Прабхупада взглянул на Упананду, склонившегося у его ног, и ласково погладил его по голове. Затем, улыбаясь, он направился к двери храма, снял свои белые индийские резиновые сандалии и легонько толкнул дверь храма. Она была заперта.

Джефф Гордон: В то утро наш сын, Филип, пригласил свою мать и меня прийти в храм, чтобы впервые в жизни увидеть Прабхупаду. Все это было ново и необычно для нас, особенно пение, поэтому в то время, как все приветствовали Прабхупаду снаружи, на улице, мы предпочли оставаться внутри храма. Мы ждали, глядя на дверь, и тут Прабхупада попытался войти. Мы отперли дверь и Прабхупада, входя, слегка кивнул мне в знак благодарности.

Прабхупада вошел в алтарную комнату и обнаружил, что она пуста, если не считать простого деревянного алтаря с трехдюймовыми9 Божествами Джаганнатхи и маленькой, крытой красным бархатом вьясасаны*, стоящей спиной к Оксфордской улице. Красноватая мешковина свешивалась с потолка и стен. Преданные застелили потертый ковер пледом. В воздухе висел дым от кумина* и чилли*, которые внизу, на кухне жарил Упананда, чтобы приправить ими дал для Шрилы Прабхупады.

Несколько гостей, которые ожидали в храме, быстро смешались с толпой продолжавших петь преданных, ввалившихся с улицы. Прабхупада простерся перед Господом Джаганнатхой, а затем сел на вьясасану. Достав свои сияющие караталы, он присоединился к неудержимой, бьющей через край киртане.

Во время пения Прабхупада оглядывал комнату, внимательно изучая лица преданных и гостей. Его умные глаза смотрели серьезно и сурово.

Артур: В то утро я был среди полудюжины, или около того, гостей храма. Прабхупада медленно оглядывал комнату и, наконец, его глаза остановились на мне. Он очень сосредоточенно и, как мне показалось, очень долго смотрел на меня. Я взглянул ему в глаза — казалось, они пронизывают, но как-то по-доброму и улыбаясь — и он продолжал смотреть на меня. В конце концов Прабхупада отвел взгляд. Это было очень сильное, но в то же время чудесное ощущение. Я никогда не забуду этого взгляда.

Киртана подошла к концу. Шриле Прабхупаде принесли маленькую фисгармонию, он поставил ее к себе на колени и мелодично запел «Гурваштаку» — восемь молитв духовному учителю. Некоторые преданные подыгрывали ему на караталах, а те, кто знал слова, подпевали.

Прабхупада сказал несколько вдохновляющих слов, но оставался все так же серьезен. Он обратил внимание на грязный ковер и сказал, что его надо заменить. Почему на алтаре нет цветов? Он объяснил, что привез Божества Радхи и Кришны и прежде чем начать поклонение Им, надо все как следует вычистить и вымыть. На самом деле, сказал он, преданным надлежит сделаться брахманами.

Прабхупада приостановился и, понюхав воздух, спросил:

— Они что, готовят лук?

Дипак сказал, что это Упананда внизу, на кухне, жарит асафетиду.

— Тогда они кладут слишком много специй, — предостерег Прабхупада.

Внезапно появился Упананда с чашкой горячего молока.

— Слишком горячее, — сказал Прабхупада, и Упананда унес молоко.

Бали-мардана представил Шриле Прабхупаде Кристину, объяснив, что это она нарисовала портрет его гуру-махараджи, тот самый, который был послан ему в Токио несколько месяцев назад, и что это ее картины и фрески украшают сейчас витрину и стены храма.

Прабхупада засиял. Он взглянул на Кристину, сидевшую, скрестив ноги, на полу у его вьясасаны, и ободряюще улыбнулся ей. Все таланты, включая дар художника, сказал он, надлежит использовать в прославлении Кришны.

— Ты должна рисовать, — добавил он.

Чару: Приветствия в аэропорту были несколько хаотичны, к тому же я ударился головой и туго соображал. Но когда мы вернулись в храм, и я получил возможность как следует рассмотреть своего духовного учителя, меня буквально пронзила одна мысль: Шрила Прабхупада не отличен от своих книг.

Обычно я читал какую-нибудь книгу и думал: «Как, интересно, выглядит автор?» Я был уверен, что книга и ее автор — не одно и то же, что у автора есть своя литературная жизнь, так же, как у него есть личная жизнь. Но когда я увидел Шрилу Прабхупаду, меня поразило, что книга–Бхагавата и личность–Бхагавата — это одно и то же. Это понимание с тех пор никогда не покидало