Очищение - Страница 155

и Сталина. Ну и понятно: Сталин страшно

боялся, а когда Гитлер напал, то он и подавно перепугался до

смерти. Толпа забывает вчерашние сенсации поразительно быстро.

Потому такая книга для нового поколения обывателей - вроде

открытия. В лондонских автобусах, на вокзалах, в метро

повторяют: а вы знаете, что когда напал Гитлер...

Книга сразу стала мировым бестселлером. Пройдет немного

времени, книгу забудут, но найдется новый открыватель, легенду

повторит, и снова это будет звучать великим историческим

открытием, и снова будут охать сэры и мистеры: а вы знаете,

когда напал Гитлер...

Спорить бесполезно. Обиваю пороги издательств, предлагаю

свои книги о войне, а в ответ: русские были совершенно не

способны воевать, к войне они не готовились, армия была

обезглавлена, Сталин это знал лучше других, не случайно, узнав

о нападении, он перепугался и спрятался...

А между тем...

В страхе НИКТО так себя не ведет.

Теоретически Сталин мог бояться германского нападения до

того, как оно совершилось. Но после того, как оно началось,

Сталин должен был успокоиться.

2

Так уж мы устроены: боимся того, что должно свершиться. А

то, что уже свершилось или свершается в данный момент, уже не

так страшно или вообще не страшно. Вспомним, как ведут себя

люди в кинотеатре во время демонстрации фильма ужасов. Зал

затихает в страхе, когда на экране подозрительно скрипят

лестницы и хлопают двери, опасность рядом, но мы не знаем, в

чем она заключается, что она собой представляет, и это страшно.

Но вот на экране появляется злодей (или резиновая акула, или

еще какое чудище), и зал оживился, ужас больше не имеет той

остроты, ибо зрителям теперь известно, в чем он заключается.

Знаменитый подводник капитан 2 ранга Петр Грищенко, который

среди советских подводников имел самый большой боевой счет,

описывает это состояние так: "Опасность, которая нас

подстерегает, страшна только до того момента, пока она

неизвестна. А как только она становится ясной - вы мобилизуете

все силы на борьбу с ней. Здесь уж не до переживаний" (Схватка

под водой. М.: Молодая гвардия, 1983. С. 123).

Не менее знаменитый летчик-испытатель Марк Галлай летал на

ста двадцати четырех типах летательных аппаратов. О нем

говорили, что он может летать на всем, что летает, и немножечко

- на всем, что теоретически не должно летать. Галлай описывает

состояние летчика в момент встречи с опасностью (а в работе

летчика-испытателя опасность часто бывает смертельной): "Все

моральные силы летчика мобилизованы на встречу с любой

неожиданностью. Какой именно - он не знает (если бы знал, то

она перестала бы быть неожиданностью, да и вообще была бы

исключена). Когда наконец она раскроет себя, летчик, сколь это

ни парадоксально, сразу успокаивается" (Через невидимые

барьеры. М.: Молодая гвардия, 1965. С. 98).

Вспомним книги нашего детства. Вот Робинзон Крузо идет по

своему острову и вдруг видит отпечаток босой человеческой ноги.

Сам Робинзон босиком не ходил, и отпечаток явно больше его

собственного. В дикой панике и ужасе он прячется в своей

пещере. (Следует описание ужаса на две страницы.) На острове

присутствует опасность, но Робинзон не знает, какая именно.

Потом он узнает, что это всего-навсего людоеды, несколько

десятков, они режут своих пленников, жарят на костре и пожирают

их. Одним словом, ничего страшного.

У Вальтера Скотта в "Айвенго" это состояние описано

несколько раз в разных ситуациях. Например, рыцари-вымогатели

поймали купца Исаака из Йорка и готовятся кипящим маслом,

раскаленными щипцами и прочими экзотическими инструментами и

способами заставить его поделиться