Очищение - Страница 157

из них, теперь уже

заслуженный ветеран, выступал у нас в академии. О суде он

рассказывал весело: мол, талантлив был Верховный Режиссер, умел

представления устраивать - комедия с вынесением приговора

смотрелась лучше публичной порки...

И на войне так же. Спросите каждого фронтовика, и вам

ответят: ждать страшно, а в бою страх проходит, ждешь боя как

облегчения. Генерал-лейтенант артиллерии Г.Н. Ковтунов:

"Хотя это может показаться парадоксальным, мы ждали, когда

противник перейдет к активным действиям" (ВИЖ. 1981. N 7. С.

58). Есть свидетельства нетерпения маршала Жукова перед началом

Курской битвы: ему хотелось, чтобы кончилось ожидание и чтобы

немцы нанесли удар. У Владимира Высоцкого все возможные

переживания человека выражены в песнях, и это тоже: "Мы ждем

атаки до тоски..."

Так говорят и солдаты, и офицеры, и генералы. Да не только

генералы. Цитирую запись из дневника доктора Геббельса от 16

июня 1941 года. До начала германского вторжения остаются

считанные дни. В высшем руководстве Германии - нервное

ожидание: "Фюрер живет в неописуемом напряжении. Это всегда

так, пока боевые действия не начались. Он говорит, что, как

только битва начнется, он станет совершенно спокоен. Я это

наблюдал бесчисленное количество раз".

В момент, когда Гитлер напал, сталинский страх (если он был)

должен был пройти. Сталин должен был успокоиться. Подтверждение

этому - вся мировая литература, вся человеческая история и сама

человеческая (и звериная) натура.

Сталин должен был успокоиться - это подтвердит любой

психолог. Да вы это и без психолога знаете.

Есть особая порода сильных людей, которых принято называть

врожденными лидерами. Сталин был самым ярким представителем

этого типа. Таким людям присущи суровость и властность в любой

нормальной обстановке, а когда ситуация ухудшается, они не

проявляют признаков паники и трусости, но, наоборот, становятся

веселыми и радостными. Именно эта особенность отличает их от

простых смертных и привлекает к ним других людей. Таким,

например, был авиаконструктор генерал-полковник авиации А.Н.

Туполев. Вот как его обычно описывают: "А наш Дед всегда, когда

что-нибудь не слава Богу, очень спокойный - не шумит, не ругает

никого... Ну а когда все в порядке, тогда покрикивает, шумит,

разносит..." (Галлай М. Третье измерение. М., 1979. С. 72).

Вот именно таким был и Сталин. Референт Сталина по вопросам

авиации, авиаконструктор, генерал-полковник авиации А. С.

Яковлев свидетельствует: "Во время войны я заметил в Сталине

такую особенность: если дела на фронте хороши - он сердит,

требователен и суров; когда неприятности - он шутит, смеется,

становится покладистым" (Цель жизни. М., 1968. С. 503).

Так вот: не мог Сталин испугаться после того, как война уже

началась. Поведение Сталина в первые дни войны, мягко говоря,

нестандартное. Он вел себя так, как никто себя в страхе не

ведет. Более того, он не похож и на самого себя. Свидетельство

генерал-полковника Яковлева не единственное. Их много. В

первые, самые страшные дни войны Сталин должен был улыбаться,

шутить, смеяться.

Но он молчит. Он ни с кем не разговаривает, ничем не

интересуется.

Чем же объяснить сталинское поведение?

Чем угодно.

Кроме страха.

5

Страх на короткое время оказывает парализующее воздействие,

но страх быстро воплощается в интенсивную деятельность.

Испуганный человек много и быстро говорит, он озирается,

оглядывается, все тело подвижно, а руки как бы ищут для себя

занятие. Испуганный человек теребит в руках шапку, крутит

пуговицы, грызет ногти, поглядывает на часы, постоянно что-то

ищет в карманах. Все это - свидетельства напряженной работы

мозга. Страх - это одно из проявлений инстинкта самосохранения.

Страх резко увеличивает физические силы, повышает четкость и

ясность мышления. В страхе человек способен предпринять то, что

без страха ему кажется невозможным. В