Очищение - Страница 156

доходами. "Однако теперь,

перед лицом действительной опасности, он был гораздо спокойнее,

нежели раньше, когда находился во власти воображаемых ужасов".

И в той же книге: "Любители охоты утверждают, что заяц

испытывает больший страх, когда собаки гонятся за ним, нежели

когда он попадает им в зубы".

3

От книг детства перейдем к книгам нашей юности и в них

найдем то же правило: когда самое страшное уже случилось,

человек забывает свои страхи и успокаивается. Вот описание

ареста в книге Александра Солженицына "В круге первом": "Арест

выглядел грубовато, но совсем не так страшно, как рисуется,

когда его ждешь. Даже наступило успокоение - уже не надо

бояться... Странно, но сейчас, когда молния ареста уже ударила

в его жизнь, Иннокентий не испытывал страха. Наоборот,

заторможенная мысль его опять разрабатывалась и соображала

сделанные промахи".

Люди, ждавшие ареста, принимают арест с облегчением. Это

рассказывают и те, кого арестовывали коммунисты, и те, кого

арестовывали фашисты, - первая ночь в камере - это сладкий

успокаивающий сон, до того было много бессонных ночей в

ожидании. Теперь неизвестность позади, можно спать спокойно.

Давайте поднимем тексты, которые принято считать

классическими, и найдем, что Шекспир, Пушкин, Байрон, Гоголь,

Диккенс, Достоевский, Гете, Толстой, Шиллер, Ремарк, Сенкевич,

Золя, Цвейг - все говорят об одном: когда случилось самое

ужасное - человек успокаивается. Это относится и к немцам, и к

русским, к французам и американцам, к полякам, болгарам,

евреям, китайцам, индийцам, к эвенкам и чукчам. Так может быть,

грузин в таких случаях ведет себя иначе? Великий грузинский

поэт Шота Руставели еще в XII веке утверждал, что грузины ведут

себя как все. Но оставим литературу.

Эксперимента ради я опрашивал людей возле онкологической

клиники. Каждый день в приемной люди ждут результатов: может,

рак, может, нет. Люди в приемной сидят в обнимку со страхом,

страх -- в их глазах, страх гуляет над их головами. А потом

человека вызывают к врачу и объявляют: да, рак. Неизвестность

прошла. Все человеку теперь ясно. И он успокаивается.

А еще я опрашивал людей, получавших смертные приговоры.

Результат тот же. Самое страшное для всех - ожидание приговора:

пятнадцать или вышак? А потом: встать, суд идет, именем

Российской Советской... к высшей мере наказания - расстрелу.

Спрашивал прошедших через это: ну и как? Отвечали:

воспринимается с облегчением; пошумишь для порядка, но быстро

приходит успокоение. Эдуард Кузнецов: "Свое новое положение

приговоренного к смерти осознаешь быстро и привыкаешь к этому

легко". Сам я в камере смертников не сидел, смертный приговор

получил заочно. Меня вызвали в британское министерство

иностранных дел и передали пламенный привет от Военной коллегии

Верховного суда СССР. Поделюсь впечатлением: ночь после

приговора спал сладким сном и видел счастливые сны, наступило

полное облегчение и спокойствие, которое сопутствует мне уже

многие годы. В жизни моей с того момента исчезли многие заботы

и страхи.

4

Ожидание смерти страшнее самой смерти. Потому Геринг за три

часа до казни покончил с собой. Чтоб не ждать.

И Сталин, и сталинские суды знали, что сам приговор не так

страшен, как ожидание. Например, судьба Николая Бухарина была

предрешена Сталиным лично, и ни один судья не посмел бы

возразить. Но! Сталинский суд "удалился на совещание" и

"совещался" семь с половиной часов. А потом граждане судьи

появились, и один из них долго-долго читал почти бесконечный

приговор, перечисляя множество ненужных деталей. Ну а в конце -

как принято: вышак. В зале вместо публики сидели товарищи в

сером. Тридцать три года спустя один