Локанатха Свами - Кумбха-мела - Страница 29

это блюдо, а другие — нет. Пури и шак это пакка, а пушпанна это каччха, Многие паломники питаются в соответствии с джатой. Люди одной джаты, или касты, не будут есть анну (пищу) другой касты. Но пури и шак будут есть все».

— В других лагерях раздают чапати и дал, — объяснил Прабхупаде Гуру дас. — Я подумал, что неплохо было бы раздавать пушпанну, поскольку это блюдо нигде больше не готовят.

— Я не возражаю. Но пури и шак все же лучше.

Днем преданным раздавали рис, а вечером — обычный суп. Преданным нравилась такая простая пища, поскольку она хорошо переваривалась и не создавала проблем со здоровьем. Из Вриндавана в лагерь привозили молоко. Преданные платили 2,70 рупии за литр, что было довольно дорого, но молоко приходилось возить издалека. К тому же, во время праздников цены всегда повышались.

По утрам было настолько холодно, что преданные с трудом поднимались с постелей. Тогда Гуру дас пошел на хитрость: он разжигал на улице костер, возле которого могли погреться все желающие. У костра было гораздо теплее, чем в палатках, поэтому все преданные покидали свои неуютные убежища и собирались у костра, а затем начинали петь «Манагалачарану». По утрам проводили гуру-пуджу и лекцию по «Шримад-Бхагаватам» в палатке Прабхупады, а по вечерам Прабхупада читал лекции по «Бхагавад-гите», а затем устраивал даршан.

Харинама - санкиртана

14 января, на третий день пребывания Прабхупады в Аллахабаде, состоялось первое ритуальное омовение на Кумбха-меле. Большое скопление паломников открывало прекрасные возможности для распространения книг. В лагерь ИСККОН приходило не так уж много людей, поэтому Прабхупада отправил нас на харинаму. После тяжких испытаний, выпавших на нашу долю, мы были преисполнены энтузиазма, что очень понравилось людям. Мы распространяли книгу «Расараджа Шри Кришна — источник наслаждения» и журнал «Бхагават даршан». Группа харинамы ИСККОН, состоящая из пятидесяти мужчин и нескольких учеников гурукуды двигалась по палаточному городу. Даже среди сотен тысяч паломников белые преданные привлекали множество любопытных взглядов.

Во главе харинамы шел Ачьютананда Свами, который вел киртан, и Падма Лочана Свами. Мы пробирались среди толпы, собирая щедрые пожергвования и распространяя большое количество книг. Когда люди кланялись юным санньяси, те касались тридандами их голов. В руках они держали лоты, сотрясая которыми, пытались вдохновить людей делать пожертвования. Любой, кто жертвовал не менее 50 пайсов, сразу же получал книгу. Со стороны это выглядело очень забавно.

Преданные были поражены благочестием индийцев-паломников. Узнав о приближении харинамы, люди кланялись, делая полный дандават. Другие простирались на земле в том месте, где прошли преданные, а некоторые брали дорожную пыль и ели ее. И хотя многие паломники были практически нищими, они, тем не менее, подходили к преданным и жертвовали какие-то деньги. Люди, которые не могли подойти поближе, бросали деньги, и саннъяси ловили их, держа свои бахирвасы словно фартуки.

В 15.30 группа харинамы направилась к Тривени. Когда преданные приблизились к месту омовения, полиция освободила для них проход до самой воды. К вечеру преданные распространили восемь тысяч книг, и в тот день Прабхупада впервые выразил удовлетворение успехами преданных. Он приказал нескольким саннъяси оставаться на празднике до тех пор, пока не будут проданы все книги.

Прабхупада был очень болен, поэтому он не мог пойти к Тривени и омыться. Он попросил учеников принести ведро воды, взятой из Тривени-сангама. Преданные принесли несколько ведер, но Прабхупада чувствовал себя так плохо, что использовал для омовения всего несколько пот воды.

Рядом с лагерем ИСККОН находился лагерь, в котором постоянно распевали выдуманную мантру: «Джая Нитай Гаура Радхе Шйам. Рама габир, Рама габир, джая габир». Пение не смолкало всю ночь, что очень раздражало Прабхупаду. Утром он возмущенно спросил: «Что это за «джая то, джая се»? Кто такой этот Габир? Никто!»

Именно тогда Прабхупада заменил слово «бхаджа» в Панча-таттва махамантре на «джая»: «Джая шри-кришна-чайтанйа прабху-нитйананда шри-адвайта гададхара шривасади-гаура-бхакта-вринда». Это было знаменательно. Я сидел рядом с ним, и он объявил об этом, как только я закончил петь киртан.

Утром в гости к Прабхупаде пришел Гоур Говинда Свами. Он пригласил Прабхупаду приехать в Бхуванешвар и заложить там храм.

Говинда Свами рассказал Прабхупаде о том, что переводит его книги на оррия. Он сказал: «Я не всегда могу найти эквивалент какого-либо слова на языке оррия, поскольку он очень сильно отличается от английского». Он рассказал, что по несколько раз перечитывает стихи и комментарии, желая убедиться в том, что понял их смысл, и только после этого излагает все прочитанное на оррия. Однако он считал, что поступает не очень корректно, поскольку его перевод не всегда в точности повторяет слова Прабхупады.

Прабхупада сказал: «Я делаю точно так же, переводя с санскрита на английский. Я не всегда могу выражаться дословно, но я четко излагаю смысл. Если смысл не искажен, значит, перевод верен».

Во время даршана Прабхупада рассказывал о смысле ритуального омовения. Он объяснил, что, омываясь в водах священных рек, человек не получает освобождения. Но если он делает это в святом месте и в определенный момент, он может получить огромное духовное благо.

Сидя в непринужденной позе, Прабхупада спросил Рамананди Пандита, который снова пришел на даршан:

— Вы уже