Кришна Дхарма дас - Махабхарата, том 2 - Страница 145

Однако жена вернула его на путь долга. Она сказала ему: «Если бы в твоем сердце проявилось подлинное отречение, тебе было бы все равно, как жить: отшельником в лесу или царем во дворце. И если ты все еще лелеешь привязанность к миру, то даже горшок для воды и посох отшельника могут стать для тебя предметами привязанности».

Юдхиштхира с радостью внимал рассказу брата. Юдхиштхире нравилась эта история, хоть он и слышал ее уже много раз. Однако решения своего он не изменил. «В Ведах есть много разных наставлений, каждое из которых предназначено для определенного времени или обстоятельств, — думал старший из Пандавов. — А для меня единственный подходящий путь — отречение». Он с любовью посмотрел на Арджуну.

— Дорогой брат, я знаю, что ты желаешь мне только блага, но твои слова не трогают моего сердца. Хоть ты и знаток военной науки, ты не слишком сведущ в более тонких, духовных вопросах. Пока не начнешь служить осознавшей себя душе, не поймешь истинный путь религии. Как и Бхима, ты считаешь, что богатство и мирская жизнь лучше аскетизма. Однако путь мирского долга предназначен лишь для того, чтобы прийти к отречению. Сначала надо искать душу, а затем — Сверхдушу. Следует понять, что обе они отличны от материи, и, поняв это, человек сможет полностью избавиться от телесных представлений о жизни.

Восхищенные доводами Юдхиштхиры и его братьев, мудрецы улыбались и одобрительно кивали головами. Они посмотрели на Кришну, который тоже наслаждался спором, но оставался безмолвным. Один из риши, Девастхана, обратился к Юдхиштхире:

— О царь, сказать по правде, мы, лесные отшельники, также не можем избежать действий в нашей жизни: день и ночь мы тяжело трудимся, совершая жертвоприношения и поклоняясь божествам. Но даже мы не уверены, что достигнем совершенства с помощью своего труда.

Воистину, жизнь праведного царя, который проводит жертвоприношения и тщательно следует своему долгу, не менее религиозна, чем жизнь брахмана-аскета, и точно так же приводит к совершенству.

Юдхиштхира не отвечал.

К мудрецам присоединился Вьясадева. Он говорил о долге и славе кшатриев. Он осуждал царей, которые не выполняли своих обязанностей:

— Если государство не защищено и люди там страдают, то на царя падет грех. Более того, царь повинен в преступлениях, которые совершаются в его стране. И самый лучший путь для царя — нести бремя правителя и защитника. Лишь на закате своих дней он может принять отречение.

Юдхиштхира не хотел перечить Вьясадеве или другим мудрецам, но и не был готов стать правителем. Сложив ладони, он обратился к Вьясадеве:

— О господин, мысль о владычестве, со всеми его радостями, не воодушевляет меня. Я по-прежнему в печали. Слыша стенания женщин, которые потеряли мужей, я не нахожу себе места.

Бессмертный мудрец улыбнулся:

— Не придавай значения счастью или страданиям — и то и другое преходяще. Под влиянием времени мы сталкиваемся то с радостью, то с горем. Удовольствие порождает боль, а из боли вновь возникает удовольствие. В этом мире есть лишь два вида постоянно счастливых людей: безнадежные глупцы и те, кто обуздал свой ум и чувства. Остальные вынуждены страдать. Поэтому мудрый человек не думает о привязанности или отвращении, а следует своему долгу, чтобы доставить удовольствие Всевышнему. Твой долг — править Землей, о Бхарата. Исполняя эту обязанность, ты обретешь неувядаемую славу и благочестие, а после смерти вознесешься к высшим мирам.

Юдхиштхира был в замешательстве. «Отвергнуть совет мудреца непозволительно, — думал царь Пандавов. — Но разве могу я занять трон, после того как стал причиной всемирного бедствия?!!» У него по лицу текли слезы. Юдхиштхира поднял глаза на Вьясадеву:

— Я первейший грешник! Только взгляни на мое сердце, исполненное невежества! Это тело, призванное служить другим, уничтожило многие и многие фаланги людей. Нарочно или случайно я убивал юношей, брахманов, доброжелателей, друзей, родителей, учителей и братьев! Даже если я проживу миллионы лет, мне не избежать ада, который ждет меня за грехи! Царь, убивающий ради блага своих подданных или по какой-либо другой праведной причине, не совершает греха. Однако это утверждение Вед не относится ко мне.

«Я не был царем, когда шел на войну, — в мыслях терзал себя Юдхиштхира. — Все погибли лишь ради того, чтобы я, а не Дурьйодхана стал царем. Такое себялюбие воистину греховно!»

— Жертвоприношения не спасут меня от ада, — продолжал вслух Юдхиштхира. — Невозможно очистить загрязненную глиной воду, пропуская ее через глину; невозможно отмыть запачканный вином горшок с помощью вина; и так же невозможно искупить грех убийства людей, убивая животных во время жертвоприношений!

Видя, как Юдхиштхира тонет в раскаянии, Кришна подошел к нему, с улыбкой взял его руку, напоминающую мрамор и умащенную сандаловой пастой, и промолвил:

— Не надо горевать, о лучший из людей, иначе ты заболеешь. Тех, кто распрощался с жизнью, не вернуть слезами. Люди подобны предметам во сне: они исчезают, стоит нам проснуться. Очищенные ударами оружия, они отбросили свои тела и поднялись на небеса. Зачем по ним горевать? Их женщины тоже должны радоваться: эти герои достигли возвышенного положения! Тебе же по праву надлежит стать царем!

Затем Нарада вместе с Вьясадевой снова принялись